Прочитано:

75%

руками закрыл ему глазап.

Он стал высокомерно обходиться с г-ном Неккером, едва лишь у того испортились отношения с г-ном де Морена, а когда Неккер попал в немилость, г-н де* вместе с Бурбулоном, врагом опального министра, отправился обедать к Сент-Фуа, хотя от души презирал обоих.

Начал он с того, что бесконечно злословил о г-не де Каление, а кончил тем, что поселил его у себя. Точно так же сперва он обливал грязью г-на де Верженна, а потом стал втираться к нему в доверие; для этого он использовал д'Энена, но вскоре совершенно отстранил последнего. Рассорившись с д'Эненом, он подружился с Ренневалем, который помог ему вступить в очень выгодные отношения с г-ном д'Орнано, пред-

седателем комиссии по установлению границы между Францией и Испаиией.

Нсверующий, он на всякий случай постится по пятницам и субботам. Выпросив у короля сто тысяч ливров на уплату долгов своего брата, он делает теперь вид, что покрыл их денежками из собственного кармана. Будучи опекуном юного Барт..., которому мать завещала сто тысяч экю, обойдя при этом его сестру, г-жу де Верж..., он собрал семейный совет и уговорил молодого человека не только отказаться от наследства, но даже порвать завещание. А стоило Барт... совершить одну из свойственных юности ошибок, как г-н де* снял с себя обязанности опекуна.

Все, наверно, помнят, как нелепо важничал и чванился своим происхождением и древностью рода Ле Телье-Лувуа, архиепископ Реймский. В свое время его чванство было известно по всей Франции. Особенно забавно проявилось оно при следующих обстоятельствах. Герцог д'А*, несколько лет не появлявшийся при дворе, вернулся из провинции Берри, где он был губернатором, и поехал представляться в Версаль. По дороге его карета опрокинулась и сломалась. Стоял лютый холод. Герцогу сказали, что починка кареты займет не меньше двух часов. В это время герцог увидел, что выводят перекладных лошадей, и спросил, для кого они предназначены. Ему сказали, что для архиепископа Реймского, который тоже едет в Версаль. Тогда герцог отправляет вперед всю свою челядь, оставив при себе только одного слугу, да и тому наказывает держаться в сторонке, пока его не позовут. Приезжает архиепископ, и, пока перепрягают лошадей, герцог велит одному из слуг прелата спросить у своего хозяина, не согласится ли тот предоставить место в карете дворянину, которому иначе придется томиться здесь еще два часа, ибо его экипаж сломался и теперь в починке. Слуга передает просьбу архиепископу.

- А что это за человек?-спрашивает тот.-Хоть порядочный на вид?

- Да, монсеньер, на вид очень благородный.

- Что это значит оочень благородныйп? Одет он хорошо?

- Просто одет, но хорошо, монсеньер.

- Слуги при нем есть?

- Кажется, есть, монсеньер.

- Поди узнай. Лакей уходит и возвращается.

- Он велел им, не дожидаясь его, отправляться в Версаль.

- Aral Это уже кое-что, но отнюдь не все. Спроси у него, действительно ли он дворянин? Лакей уходит и возвращается.

- Да, монсеньер, дворянин.

- Дай-то бог. Пусть он подойдет ко мне, посмотрим, что это за птица.

Герцог подходит, кланяется. Архиепископ кивает ему головой и чутьчуть отодвигается, чтобы тот мог сесть на краешек сиденья. Тут он замечает на незнакомце крест Святого Людовика.

- Сударь,-обращается архиепископ к герцогу,-мне, право, жаль. что я заставил вас ждать, но, согласитесь, не мог же я предоставить место в своей карете первому встречному. Теперь я знаю, что вы дворянин. Полагаю, бывший военный?

- Да, монсеньер.

- И едете сейчас в Версаль?

- Да, монсеньер.

- Наверно, подать прошение в какую-нибудь канцелярию?

- Нет, в канцеляриях мне делать нечего. Я должен принести благодарность...

- Г-ну де Лувуа? *'*

- Нет, монсеньер, королю.

- Королю? (Архиепископ отодвигается, освобождая немного больше места на сиденье). Значит, король только что оказал вам какую-то милость?

- Не совсем так, ваше преосвященство. Но это долго рассказывать.

- А вы все-таки расскажите.

- Дело в том, что два года назад я выдал дочь замуж за человека небогатого... (архиепископ снова рассаживается и теснит гостя), но очень старинного рода (архиепископ отодвигается). Его величество соизволил благосклонно отнестись к этому браку (архиепископ отодвигается еще дальше) и даже обещал моему зятю первое вакантное место губернатора.

- Место губернатора? Наверно, в каком-нибудь заштатном городишке? В каком же?

- Нет, монсеньер, это не город, а провинция.

- Что я слышу, сударь!-восклицает архиепископ, забиваясь в самый угол.-Место губернатора провинции?..

- Да, и сейчас появилось такое место.

- А в какой провинции?

- В моей-Берри. Я хочу передать управление ею моему зятю.

- Как, сударь, вы губернатор?.. Значит, вы герцог д'А*? (архиепископ хочет вылезти из кареты). Что же вы сразу не сказали, ваша светлость? Это же невероятно! В какое положение вы меня поставили! Умоляю, простите меня за то, что я заставил вас ждать!.. Мерзавец лакей не сказал мне... Слава богу, я хоть поверил вам на слово, что вм дворянин,-теперь ведь любой проходимец претендует на дворянство. Этот д'Озье такой бездельник! Я в полном смущении, ваша светлость!

- Успокойтесь, монсеньер. Не гневайтесь на вашего лакея за то, что он счел меня человеком благородным. Не гневайтесь на д'Озье за то, что он подверг вас риску дать место в вашем экипаже старому нетитулованному вояке. И не гневайтесь на меня за то, что я влез к вам в карету, не представив своей родословной.

ДОПОЛНЕНИЯ

Людовик XIV заказал Куапелю портрет герцога Бургундского и велел сделать копию с него: оригинал он хотел отправить в Испанию, а копию оставить себе. Обе картины, похожие как две капли воды, были одновременно вывешены в галерее. Король, предвидя, что окажется в затруднительном положении, отвел Куапеля в сторону и сказал: оМне не подобает ошибаться в выборе, поэтому я хочу заранее знать, с какой стороны висит оригиналп. Куалель показал, и Людовик XIV, второй раз проходя мимо картин, бросил: оОни так похожи, что ничего не стоит их спутать; но приглядитесь внимательно и вы увидите: оригинал - вот этотп.

В древнем Перу право учиться имела одна лишь знать. Наша на это право.не притязает.

оИной дурак похож на полный кувшин без ручки: так же неудобен в обращениип, - говорил М* об одном глупце.

оГенрих IV был великим правителем, Людовик XIV правил в великую эпохуп. В этом словце Вуазенона заложен смысл куда более глубокий, чем в прочих его остротах.

После того как Людовик XV грубо выбранил покойного принца Конти, тот рассказал об этом неприятном происшествии своему другу, лорду Тирконнелу. и попросил у него совета. Подумав, лорд простодушно

сказал: оВаше высочество, вы вполне могли бы отомстить за себя: для этого нужны только деньги и доброе имяп.

Король прусский, умевший отлично распоряжаться своим временем, тем не менее говорил, что вряд ли существовал на свете человек, который сделал в жизни хоть половину того, что мог бы сделать.

Братья Монгольфье, уже будучи авторами столь великого изобретения, как аэростат, стали хлопотать в Париже о предоставлении одному из своих родственников лицензии на табачную лавку. Их прошение наткнулось на множество затруднений, чинимых разными лицами, в частности г-ном де Колонна, от которого, в общем, зависел успех дела. Граф д'Антрег, друг братьев Монгольфье, сказал г-ну де Колонна:

- Сударь, если их просьба не будет уважена, я выступлю в печати и расскажу, как с ними обошлись в Англии и как, по вашей милости, обращаются сейчас во Франции.

- А что было в Англии?

- Хотите знать? Слушайте. В прошлом году господин Этьен Монгольфье посетил Англию. Он был представлен королю, который принял его необычайно ласково и сказал, что хотел бы что-нибудь для него сделать. Монгольфье передал через лорда Сидни,*'' что, поскольку он иностранец, у него не может быть никаких просьб. Лорд продолжал настаивать, и тогда Монгольфье вспомнил, что в Квебеке у него живет *' очень бедный брат, священник. Вот он и попросил для того небольшого бенефиция, гиней на пятьдесят, но лорд ответил, что такая просьба недостойна ни братьев Монгольфье, ни короля, ни министра. Прошло немного времени, и в Квебеке освободилось место архиепископа. Лорд Сидни доложил королю, что думает назначить на это место родственника Монгольфье, и король дал согласие, отказав претенденту, за которого хлопотал лорд Глостер. Братья Монгольфье не без труда добились, чтобы король ограничил свою доброту более скромным благодеянием.

Между подобной щедростью и отказом французских властей в табачной лавке разница немалая.

Как-то в обществе зашла речь о споре между теми, кто считал, чго эпитафии следует писать по-латыни, и сторонниками эпитафий на французском языке.

- Не понимаю, о чем тут спорить,-сказал г-н Б*

- Да, я тоже не понимаю,-подхватил г-н Т*

- Это же очевидно, - продолжал Б*. - Их надо писать только полатыни, не так ли?

- Вот уж нет,-запротестовал Т*. - Только по-французски.

- Какого вы мнения о г-не*? - Очень любезный человек; я очень его не люблю. Сказано это было так, чтобы особенно подчеркнуть разницу между людьми любезными и людьми, действительно достойными любви.

оЯ поставил крест на любви,-сказал однажды М*,-как только женщины начали говорить: юАх, этот М*, я очень люблю его, люблю от всей души!". Прежде, когда я был молод,-добавил он, - они говорили: юАх, я бесконечно ценю М*: он такой воспитанный молодой человек'''*

оЯ так ненавижу всякий деспотизм,-сказал как-то М*,-что слово юпредписание" противно мне даже в устах врачап.

Некий больной был так плох, что от него уже отказались врачи. У г-на Троншена спросили,, не пора ли послать за святыми дарами. оСейчас они ему очень пристанутп.

Когда аббат де Сен-Пьер хотел что-нибудь одобрить, он всегда говорил: оЧто касается меня, то сегодня мне это очень по душеп. Можно ли лучше дать понять, что мнения людские разнообразны, а взгляды каждого человека изменчивы?

Пока мадмуазель Клерон не ввела во Французской комедии театральные костюмы, для трагедии существовал только один вид костюма, который именовался оримскимп. Актеры играли в нем пиесы, где действующими лицами были греки, американцы, испанцы и т. д. Первым подчинился нововведению актер Лекен: он заказал себе для роли Ореста в оАндромахеп греческое одеяние. В тот момент, когда те-

атральный портной принес его в уборную Локона, туда вошел Доберваль. Пораженный невиданной одеждой, он спросил, что это такое. оГреческий костюмп,-ответил Лекен. оОн изумительно красива-воскликнул Доберваль. - Первый же свой римский костюм я велю сшить на греческий ладп.

М* утверждал, что иные правила хороши для натур твердых и несокрушимых, но не годятся для более податливых характеров. Доспехи Ахилла по плечу лишь ему одному: Патрокл-и тот сгибается под их тяжестью.

Сразу после умышленных преступлений и дурных дел следует поставить зло, совершенное с благими намерениями, и поступки, сами по себе хорошие, но вредные для общества: помощь негодяям, глупое попустительство, доведение до абсурда философских принципов, неловкие услуги друзьям, неуместное применение полезных и благородных жизненнмх правил и т. д.

Природа, обрушив на человека столько напастей и при этом вселив в него неистребимую любовь к жизни, обошлась с ним словно злоумышленник, который поджег бы наш дом, а у дверей выставил бы часовых. Очень уж страшна должна быть опасность, чтобы побудить нас выброситься из окна.

Министры, если случайно они не вовсе лишены ума, любят говорить о том времени, когда они будут уже не у дел. Люди обычно идут на эту удочку н верят их чистосердечию, хотя министры просто стараются выказать здравый ум. Они подобны тем больным, которые постоянно говорят о своей смерти, но, судя по случайно оброненным ими замечаниям, уверены, что не умрут.

Кто-то попенял Делону, врачу-месмеристу: оВот вы обещали исцелить г-на Б* а он умерп.-оВы куда-то уезжали,-ответил врач, - и не были свидетелем того, как удачно шло лечение: г-н Б* умер, совершенно исцеленныйп.

О М*, который вечно был во власти мрачных предчувствий и все сидел в черном свете, говорили: оОн любит строить воздушные темницып.

Когда аббат Данжо, член Французской академии и великий ревнитель чистоты французского языка, работал над составлением грамматики, ни о чем другом говорить он не мог. Однажды в его присутствии кто-то стал сетовать на военные поражения, постигшие Францию (это было в конце царствования Людовика XIV). оНу и что ж! - воскликнул аббат.-Зато у меня в шкатулке уже лежат две тысячи глаголов с полным их спряжением!п.

Некий писака тиснул в своем листке: оОдни говорят, что кардинал Мазарини умер, другие-что жив, а я не верю ни тому, ни другом! п.

Старик д'Арнонкур заключил с девицей легкого поведения контракт, по которому обязывался выплачивать ей ренту в тысячу двести ливров, пока она будет его любить. Она легкомысленно бросила его и связалась с молодым человеком. Тот знал о контракте и решил во что бы то ни стало восстановить его. Подстрекaemая любовником, девица потребовала у д'Арнонкура денег, не выплаченных ей после разрыва, предъявив ему составленное на гербовой бумаге свидетельство о том, что она по-прежнему его любит.

Некий торговец эстампами 25 июня продавал гравированный портрет г-жи Ламотт, подвергшейся 21 июня телесному наказанию и клеймению; при этом он запрашивал очень высокую цену, говоря, что гравюра была оттиснута заблаговременно и клейма на ней нет.

Массильон был большой поклонник женщин. Он влюбился в г-лу де Симиан, внучку г-жи де Севинье. Эта дама очень ценила изысканный слог, и, чтобы ей понравиться, Массильон с особенным тщанием писал оСинодып-одно из лучших своих творений. Он жил при Оратории и должен был возвращаться не позже девяти вечера; ради него г-жа де Симиан приказывала подавать ужин в семь часов. За одним из таких ужинов вдвоем Массильон сочинил прелестную песенку, из которой я запомнил половину куплета:

Эльвира, нежны наши узы! Так пусть же будет этот стих Для любопытных - шуткой Музы, Но истиной - для нас двоих1

У г-жи де Рошфор спросили, хочет ли она узнать будущее. оНет, - ответила ома,-оно слишком похоже на прошлоеп.

Аббата Ватри уговаривали хлопотать о том, чтобы ему предоставили освободившееся место в Королевском коллеже. оТам видно будетп, - отговорился он и ничего не стал делать. Место получил кто-то другой. Один из друзей аббата прибегает к нему:

- Ну, что вы за человек! Сидели сложа руки, а тем временем на это место назначили другого!

- Уже назначили?-спрашивает аббат. - Ну, теперь мне самая пора просить его себе.

- Вы что, с ума сошли?

- Ничуть! Раньше у меня была сотня соперников, а нынче остался только один. Аббат начал хлопоты и получил место.

Г-жа*, которая из кожи вон лезла, чтобы привлечь в свой салон людей умных и острых на язык, говорила о Л*: оЯ о нем невысокого мнения: он никогда даже не заглянет ко мнеп.

Аббат де Флери был влюблен в супругу маршала де Ноайля, но она обходилась с ним свысока. Потом аббат стал первым министром н, когда г-же де Ноайль что-то понадобилось от него, припомнил ей, как сурова она с ним была. оАх, монсеньер,-наивно воскликнула дама, - кто же мог предвидеть, что так получится!п.

Герцог де Шабо приказал нарисовать на своей карете изображеиле богини Молвы, и по этому случаю кто-то вспомнил известные стихи:

Поступок совершил оплошный, Когда, в припадке доброты, Свою хулительницу ты Зазвал и себе в сей дом роскошный.

Некий сельский врач пошел в соседнюю деревню навестить больного. Он взял с собой ружье, чтобы скоротать время и поохотиться в пути.

Крестьянин, попавшийся ему по дороге, спросил у него, куда он идет с ружьем. оК больномуп. - оБоитесь, что без ружья вам его не прикончить? п.

Некая девица покаялась на исповеди: оСвятой отец, я очень уважала одного молодого человекап.-оУважала? Сколько раз?п,-спросил исповедник.

К человеку, который лежал на смертном одре, пришел исповедник и сказал: оЯ буду молиться за вас до самой вашей смертип.-оМолю вас,-ответил тот,-дайте мне сперва умеретьп.

Аббату Террассону кто-то очень расхваливал новое издание Библии. оСлышал, слышал, - заметил аббат, - все грязные места сохранены там в первозданной чистотеп.

Болтая с г-ном де М*, некая дама воскликнула: оАх, вы только и знаете, что говорить глупости!п.-оСударыням-возразил он, - иногда мне действительно приходится их выслушивать - вы как раз присутствуете при этомп.

оВы зеваете!п, - с упреком сказала жена своему супругу. оДорогая моя.-ответил он, - муж и жена-одно, а когда я наедине с собой, мне скучноп.

Однажды Мопертюи, развалившись в кресле и позевывая, сказал: оС каким удовольствием я занялся бы сейчас решением красивой и не очень трудной задачи!п. В этих словах-весь человек.

Мадмуазель д'Антраг, разобиженная решительным нежеланием Бассомпьера жениться на ней, воскликнула: оГлупее вас нет никого при этом дворе!п, на что Бассомпьер ответил: оПо-моему, я все время доказываю вам обратноеп.

Некий антрепренер обратился к г-ну де Виллару с просьбой о том, чтобы пажам запретили бесплатный вход в театр. оВаша светлость, -

сказал он, - примите в соображение, что, когда пажей много, из них получается целый корпусп.