Прочитано:

59%

5. ТРЕБОВАНИЯ "НАМЕРЕНИЯ"

РАЗРУШЕНИЕ ЗЕРКАЛА САМООТРАЖЕНИЯ

     Ночь мы провели на том месте, где я воссоздал мое переживание в Гуаямосе. В течение этой ночи, благодаря тому, что моя точка сборки была податлива, дон Хуан помог мне достичь новых позиций, которые тут же стали смутными пятнами забвения. На следующий день я уже не мог вспомнить ни того, что случилось, ни того, что я понял, и все же у меня было острое ощущение, что я имел странные переживания. Дон Хуан согласился, что моя точка сборки передвигалась свыше его ожиданий, но отказался дать мне даже намек на то, что я делал. Его единственное замечание состояло в том, что однажды я смогу все восстановить заново.
     Около полудня мы продолжили под" ем на вершины. Мы шагали молча, не останавливаясь до позднего вечера. Когда мы медленно взобрались на пологий горный хребет, дон Хуан внезапно заговорил. Я ничего не понял из того, что он мне сказал. Он повторил это несколько раз, прежде чем я понял, что он хочет остановиться на широком уступе, который было видно с того места, где находились мы. Он объяснил мне, что там мы будем защищены от ветра валунами и большими, ветвистыми кустами.
     - Скажи мне, какое место на уступе будет лучшим для нас, чтобы провести там всю ночь? - спросил он.
     Прежде, когда мы только поднимались, я разглядел почти незаметный уступ. Он виделся как пятно темноты на поверхности горы. Я различал его очень быстрым взглядом. Теперь, когда дон Хуан спрашивал мое мнение, я обнаружил пятно еще большей темноты, почти черное, на нижней стороне уступа. Темный уступ и почти черное пятно на нем не вызывали никакого чувства страха или беспокойства. Я чувствовал, что мне нравится этот уступ. И мне еще больше нравилось его темное пятно.
     - Это пятно, вон там, очень темное, но оно нравится мне, - сказал я, когда мы достигли уступа.
     Он согласился, что это лучшее место, чтобы просидеть всю ночь. Он сказал, что это место обладает особым уровнем энергии, и что ему тоже нравится его приятная темнота.
     Мы направились к каким-то выступающим скалам. Дон Хуан очистил площадь около валунов, и мы сели спина к спине.
     Я рассказал ему, что с одной стороны выбор этого пятна был счастливой догадкой, хотя с другой - я не отрицал и тот факт, что заметил его с помощью глаз.
     - Не могу сказать, что ты заметил его исключительно с помощью глаз, - ответил он. - все немного сложнее, чем ты думаешь.
     - Что ты этим хочешь сказать, дон Хуан? - спросил я.
     - Я хотел сказать, что у тебя есть способности, которые ты пока не осознал, - ответил он. - но поскольку ты ужасно небрежен, ты можешь думать, что все замеченное тобой является обычным чувственным восприятием.
     Он сказал, что если я не верю ему, он отправится со мной вновь к подножию горы и докажет, что он прав. Дон Хуан предсказывал, что я не смогу увидеть темный выступ, просто разыскивая его взглядом.
     Я страстно заявил, что не имею причин, чтобы сомневаться в нем. Мне не хотелось спускаться с горы.
     Он настаивал на спуске. Я думал, что он просто хочет подразнить меня. И даже расстроился, когда до меня дошло, что, возможно, он говорит вполне серьезно. Дон Хуан громко захохотал и даже задохнулся от смеха.
     Затем он осветил тот факт, что все животные способны находить в своем окружении места с особым уровнем энергии. Большинство животных боятся этих мест и избегают их. Исключением были горные львы и койоты, которые лежат и даже спят в таких местах, когда они оказываются рядом. И только маги преднамеренно ищут такие места из-за их эффектов.
     Я спросил его, что это за эффекты. Он сказал, что подобные места создают неощутимые выбросы бодрящей энергии. Он подчеркнул, что обычный человек, живущий в нормальной обстановке, может отыскать такие пятна, хотя и не осознает того, что нашел их, как не осознает и их эффекта.
     - А как он знает, что нашел их? - спросил я.
     - Он никогда не узнает об этом, - ответил он. - маги, наблюдая за передвижениями людей по исхоженным тропам, вскоре заметили, что люди всегда устают и отдыхают справа от пятна с положительным уровнем энергии. Если, с другой стороны, они пересекают место с вредоносным потоком энергии, они становятся нервными и торопливыми. Если ты спросишь их об этом, они скажут тебе, что торопятся преодолеть это место, поскольку чувствуют себя возбужденными. Но все как раз наоборот - единственное место, которое возбуждает их - это то, где они чувствуют себя усталыми.
     Он сказал, что маги могут находить такие пятна, различая всем своим телом мельчайшие всплески энергии в своем окружении. Повышенная энергия магов, извлеченная из сокращения их самоотражения, возносит их чувства на высший ранг восприятия.
     - Я пытаюсь втолковать тебе, что единственным стоящим образом действия и для магов, и для обычных людей является ограничение нашей увлеченности нашим образом самих себя, - продолжал он. - то, к чему устремляет своих учеников нагваль, я называю разрушением зеркала самоотражения.
     Он добавил, что каждый ученик имеет свой индивидуальный случай, и что нагваль позволяет духу решать вопрос о деталях.
     - Каждый из нас имеет различную степень привязанности к своему самоотражению, - продолжал он. - и эта привязанность чувствуется, как необходимость. Например, прежде чем я встал на путь знания, моя жизнь была переполнена различными нуждами. И даже через годы, когда нагваль Хулиан принял меня под свое крыло, я был по-прежнему таким же нуждающимся, если не более того.
     - Но имеются примеры людей: магов и обычных людей, которые не нуждались ни в чем. Они черпали мир, гармонию, смех, знание прямо от духа. Они не нуждались в посредниках. Для меня и для тебя все иначе. Я твой посредник, а нагваль Хулиан был моим. Посредники, кроме предоставления минимального шанса - осознания "намерения" - помогают людям разбивать зеркала их самоотражения.
     - Единственная реальная помощь, когда-либо полученная тобой от меня, заключается в том, что я нападал на твое самоотражение. И не будь того, так ты просто бы потратил со мной зря свое время. Это единственно реальная помощь, которую ты получил от меня.
     - Дон Хуан, ты научил меня большему, чем кто-либо другой за всю жизнь, - протестовал я.
     - Я обучал тебя всем этим вещам, чтобы поймать в ловушку твое внимание, - сказал он. - и все-таки ты клянешься, что это обучение было важной частью. Нет! В инструкциях мало проку. Маги утверждают, что только передвижение точки сборки имеет значение. А ее движение, как ты прекрасно знаешь, зависит от увеличившейся энергии, а не от инструкций.
     Затем он сделал нелепое заявление. Он сказал, что каждый человек, который следует определенной и простой последовательности действий, может научиться передвигать свою точку сборки.
     Я отметил, что он противоречит самому себе. Для меня последовательность действий означала инструкции, она означала процедуры.
     - В мире магов есть только логические противоречия, - ответил он. - но в практике противоречий нет. Последовательность действий, о которой я говорил, исходит из того, чтобы быть сознательным. Для того, чтобы осознать эту последовательность, тебе нужен нагваль. Вот почему я говорю, что нагваль предоставляет минимальный шанс, но этот минимальный шанс не инструкции, подобные тому, что нужны тебе для обучения управлению машиной. Минимальный шанс заключается в осознании духа.
     Он объяснил, что особая последовательность, которую он имеет в виду, призывает к осознанию того, что собственная важность является силой, которая держит точку сборки фиксированной. Когда же собственная важность ограничена, энергия, которая требовалась для нее, больше не растрачивается. И тогда возросшая энергия служит трамплином для запуска точки сборки, автоматически и непреднамеренно, в невообразимое путешествие.
     Когда точка сборки сдвигается, движение само по себе влечет отход от самоотражения, а это, в свою очередь, обеспечивает очищение звена, связующего с духом. Он высказался, что в конце концов, именно самоотражение отсоединило человека от духа.
     - Как я тебе уже говорил, - продолжал дон Хуан. - магия - это путешествие-возвращение. Мы победоносно возвращaemся к духу, спускаясь в ад. И из ада мы выносим трофеи. Одним из них является понимание.
     Я сказал ему, что его последовательность кажется очень легкой и простой, когда он говорит о ней, но когда я пытаюсь ввести ее в практику, то нахожу ее в полной антитезе легкости и простоте.
     - Нашей трудностью в этом простом продвижении, - сказал он. - является то, что большинство из нас не желают признать, что для его достижения нам нужно очень мало. Мы нацелены ожидать инструкции, учения, руководства и мастеров. И когда нам говорят, что мы не нуждaemся ни в чем, мы не верим этому. Мы становимся нарвными, потом недоверчивыми, и в конце концов, рассерженными и разочарованными. Если мы и нуждaemся в помощи, то она не в методах, а в подчеркивании. Если кто-то заставляет нас осознавать, что нам необходимо сокращение нашей собственной важности, то эта помощь реальна.
     - Маги говорят, что мы не нуждaemся в тех, кто убеждал бы нас в том, что мир бесконечно сложнее самых безумных наших фантазий. Тогда почему же мы зависимы? Зачем мы умоляем кого-то руководить нами, когда можем сделать это сами? Мощный вопрос, не правда ли?
     Дон Хуан замолчал. Очевидно, он хотел, чтобы я обдумал вопрос. Но в моем уме царили другие заботы. Мое воспоминание подорвало определенный фундамент, в который я непоколебимо верил, и теперь я отчаянно нуждался в том, чтобы он определил его вновь. Я нарушил долгое молчание и выразил свою озадаченность. Я сказал ему, что давно уже смирился с неизбежностью забывать целые эпизоды, от начала до конца, если они происходили в повышенном сознании. Вплоть до этого дня я мог вспомнить все, что я делал под его руководством в моем состоянии обычного сознания. Однако, завтрака с ним в Ногалесе в моем уме не существовало, пока я не воссоздал мое воспоминание о нем. А это событие должно было происходить в мире повседневных дел.
     - Ты забываешь нечто очень существенное, - сказал он. - присутствия нагваля вполне достаточно для того, чтобы сдвинуть точку сборки. Я все время ублажал тебя ударом нагваля. Удар между лопатками, который я обычно наносил, был успокоительным средством. Он служил для того, чтобы устранить твои сомнения.
     Маги используют физический контакт как толчок по телу. Он ничего не создает, но вызывает доверие ученика, который подлежит манипуляции.
     - Тогда кто же сдвигает точку сборки, дон Хуан? - спросил я.
     - Это делает дух, - ответил он тоном человека, потерявшего свое терпение.
     Он, казалось, сдерживал себя, улыбаясь и покачивая головой из стороны в сторону смиренным жестом.
     - Мне трудно это принять, - сказал я. - мой ум управляется законом причин и следствий.
     Мои слова вызвали обычный приступ его необъяснимого смеха - необъяснимого с моей точки зрения, конечно. Я, наверное, выглядел раздосадованным. Он положил свою руку на мое плечо.
     - Я смеюсь вот так периодически, потому что ты сумасшедший, - сказал он. - ответы на все вопросы, которые ты задаешь мне, прямо бросаются тебе в глаза, и ты не видишь их. Я думаю, слабоумие - это твой бич.
     Его глаза были такими блестящими, такими безумными и озорными, что я в конце концов рассмеялся сам.
     - Я настаиваю до изнеможения, что в магии нет процедур, - продолжал он. - нет методов, нет ступеней. Имеет значение только одна вещь - движение точки сборки. И нет процедуры, чтобы вызвать его. Это действие случается всегда само по себе.
     Он подтолкнул меня, как бы выпрямляя мои плечи, а затем посмотрел на меня, взглянув прямо в глаза. Мое внимание стало прикованным к его словам.
     - Давай посмотрим как ты понял это, - сказал он. - я сейчас сказал, что движение точки сборки случается само по себе. Но я также говорил, что присутствие нагваля передвигает точку сборки его ученика, и что нагваль маскирует свою безжалостность либо помогая, либо препятствуя этому передвижению. Как ты разрешишь это противоречие?
     Я признался, что только что хотел спросить его об этом противоречии, но не могу и подумать о том, чтобы решить его. Я же не практикующий магию.
     - А кто ты тогда? - спросил он.
     - Я студент-антополог, пытающийся понять, чем занимаются маги, - ответил я.
     Мое утверждение было не совсем верно, но не было и обманом.
     Дон Хуан бесконтрольно расхохотался.
     - Слишком поздно ты спохватился, - сказал он. - твоя точка сборки уже сдвинута. А именно ее движение и делает тебя магом.

     Он заявил, что кажущееся противоречие на самом деле является двумя сторонами одной монеты. Нагваль завлекает точку сборки в движение, помогая разбить зеркало самоотражения. И это все, что может сделать нагваль. Действительной причиной движения является дух, абстрактное, то, что невозможно ни увидеть, ни ощутить, то, что кажется несуществующим, и которое тем не менее здесь. По этой причине маги утверждают, что точка сборки движется сама по себе. Или они говорят, что ее движет нагваль. Нагваль, будучи проводником абстрактного, позволяет ему выражаться через свои действия.
     Я вопросительно взглянул на дон Хуана.
     - Нагваль движет точку сборки, и тем не менее он сам не вызывает ее действительное движение, - сказал дон Хуан. - или, возможно, более уместно сказать, что дух выражает себя в соответствии с безупречностью нагваля. Дух может передвигать точку сборки при одном присутствии безупречного нагваля.
     Он сказал, что хочет пояснить этот пункт, так как если он не будет понят, нагваль возвратится к собственной важности, и это будет его разрушением.
     Он сменил тему и сказал, что, поскольку дух лишен воспринимaemой сущности, маги имеют дело скорее с особыми случаями и способами, благодаря которым они могут разбить зеркало самоотражения.
     Дон Хуан заметил, что здесь важно понять практическую ценность различных способов, которыми нагвали маскируют свою безжалостность. Он сказал, что моя маска великодушия, к примеру, соответствует тому, чтобы иметь дело с людьми на поверхностном уровне, но она бесполезна для разрушения их самоотражения, поскольку вынуждает меня требовать от них почти невозможных решений. Я жду, что они прыгнут в мир магов без всякой подготовки.
     - Такое решение, как этот прыжок, должно быть подготовлено заранее, - продолжал он. - а для того, чтобы подготовить его, пригодна любая маска, скрывающая безжалостность нагваля, кроме маски великодушия.
     Может быть, потому, что мне отчаянно хотелось поверить, что я действительно великодушен, его замечания о моем поведении вызвали во мне ужасное чувство вины. Он заверил меня, что мне здесь нечего стыдиться и что единственным нежелательным следствием было то, что мое псевдо-великодушие не приводило к позитивному надувательству.
     В этом отношении, сказал он, хотя я и напоминаю его бенефактора во многом, моя маска великодушия слишком груба, слишком очевидна, чтобы ценить меня как учителя. Маска рассудительности, такая, как его собственная, наоборот, очень эффективна в создании атмосферы, благоприятной для передвижения точки сборки. Его ученики полностью уверены в его псевдорассудительности. Фактически, она так вдохновляет их, что он без труда может обманом заставлять их напрягаться как угодно.
     - То, что случилось с тобой в Гуаямосе, было примером того, как замаскированная безжалостность нагваля разрушает самоотражение, - продолжил он. - моя маска стала твоим падением. Ты, как и все вокруг меня, веришь в мою рассудительность. И конечно, ты ожидаешь прежде всего продолжения моей рассудительности.
     - Когда я представил перед тобой не только старческое поведение немощного старика, но и себя в качестве старого больного человека, твой ум бросался из крайности в крайность, пытаясь восстановить последовательность моей рассудительности и твое самоотражение. И тогда ты сказал самому себе, что у меня, по-видимому, припадок.
     - В конце концов, когда было уже невозможно поверить в продолжение моей рассудительности, твое зеркало начало трещать. С этого момента движение твоей точки сборки стало делом времени. Единственное, что было под вопросом, сможет ли она достичь места отсутствия жалости.
     Наверное я казался дон Хуану излишне скептичным. Он объяснил, что мир нашего самоотражения или нашего ума очень непрочен и скреплен несколькими ключевыми идеями, которые служат его основным порядком. Когда эти идеи оказываются несостоятельными, основной порядок перестает функционировать.
     - А чем являются эти ключевые идеи, дон Хуан? - спросил я.
     - В твоем случае, в таком частном примере, как твое посещение целительницы, о котором мы говорили, ключевой идеей была последовательность, - ответил он.
     - Что за последовательность? - спросил я.
     - Идея того, что мы прочные болванки, - сказал он. - в наших умах наш мир поддерживается уверенностью, что мы неизменны. Мы можем принять, что наше поведение может быть модифицировано, что наши реакции и мнения могут быть изменены, но идея того, что мы можем менять свой внешний вид или быть кем-то еще, не является частью порядка нашего основного самоотражения. Когда маг прерывает этот порядок, мир разума останавливается.
     Я хотел спросить его, достаточно ли нарушить последовательность человека, чтобы вызвать движение точки сборки. Он, кажется, предвидел мой вопрос и сказал, что ломка последовательности - это только смягчающее средство, а сдвинуться точке сборки помогает безжалостность нагваля.
     Потом он сравнил действия, исполненные им в Гуаямосе, с действиями целительницы, которые мы обсуждали раньше. Он сказал, что целительница разрушила самоотражение людей, присутствовавших на операции, серией действий, которые не имели эквивалента в их повседневной жизни - драматическая одержимость духом, изменение голоса, вскрытие человеческого тела. Как только последовательность идеи самих себя была нарушена, точки сборки посетителей были подготовлены для передвижения.
     Он напомнил мне, что в прошлом описывал для меня концепцию остановки мира. Он сказал, что остановка мира так же необходима для магов, как для меня необходимо читать и писать. Она состоит из введения диссонируюшего элемента в сплетение повседневного поведения с целью остановки уже приглаженного потока повседневных событий - событий, которые внесены в каталог наших умов нашим разумом.
     Диссонорующий элемент называется "неделанием" или противоположностью делания. "Деланием" называется все, что является частью целого, о котором у нас есть познавательный опыт. Неделание - элемент, который не принадлежит этому картографированному целому.
     - Маги, будучи "сталкерами", понимают человеческое поведение бесподобно. - сказал он. - они, например, понимают, что люди - творение описи вещей. Знание всех обстоятельств дела частной описи вещей делает человека знатоком или мастером в своей области.