Прочитано:

66%

25 Япония и Китай

     Гитлер беседует с Чандрой Бозе - Надежды японцев на мир между Германией и Россией - странный визит к Герингу - Риббентроп расстраивает японские планы - Китайская разведка предлагает сотрудничество - Предложение отклонено - Тревожная информация о Янке - Требования Японии к Китаю - Двусмысленный ответ - Япония прерывает переговоры.

     Однажды в марте 1942 года Янке зашел ко мне после возвращения из Швейцарии.
     С.Чандра Бозе, один из лидеров индийского национального движения пользовавшийся в настоящий момент большим влиянием у себя на Родине, находился в Берлине. Японцы старались втереться к нему в доверие, поэтому я поинтересовался мнением Янке о сложившейся ситуации. До сих пор, главным образом по инициативе Гитлера, дальневосточный сектор(office) АМТ VI основывался в своей информации об Индии преимущественно на данных от Сиди Хана, лидера небольшой фракции индийского освободительного движения. Однако между Бозе и находивщимся в Риме Сиди Ханом шла бескомпромиссная борьба.
     Незаурядный интеллект Бозе, умение использовать современные методы пропаганды произвели сильное впечатление на Гиммлера, и мы подумывали, не переориентировать ли нашу помощь на него. Одной из любимых идей Бозе было формирование в составе германской армии индийского легиона. Гитлер в принципе на это согласился, и мы устроили его встречу с Бозе. Однако последний был глубоко разочарован: Гитлер указал, что в данное время его не особенно интересует Индия, и он предпочитал бы, чтобы за политической и стратегической ситуацией здесь наблюдала Япония. Но если удача будет на стороне Германии и, удастся захватить южную часть России и Кавказ, и германские войска достигнут Персии, тогда и только тогда - он будет готов обсудить с Бозе будущее Индии.
     Как только я назвал Янке имя Бозе, он сразу же стал меня предостерегать.
     По его сведениям, Бозе долго жил и учился в Москве и имел прочные связи с Коминформом$F. Время от времени я и сам сталкивался в своих разговорах с Бозе со следами влияния его московских учителей: он ставил вопросы и искал на них ответы, следуя правилам диалектики.
     По просьбе японцев в 1943 г. Бозе на немецкой подводной лодке доставили в Японию. После его отьезда я сообщил японцам о своих подозрениях, однако они утверждали, что смогут использовать человека его калибра в своих интересах.
     С Бозе наш разговор перешел на дела отдела. Янке посоветовал мне отказаться от попыток проникновения в тыл противника через линию фронта и разведывательной деятельности в прифронтовых районах. Их следовало оставить в сфере действия армии и вместо этого попытаться как можно глубже проникнуть в русский тыл, чтобы добыть куда более ценные сведения. Я ответил, что это потребует большого числа скоростных транспортных самолетов для заброски агентов - парашютистов или для высадки их в пустынной местности, тогда как Людтваффе выделяло нам слишком мало машин. Здесь Янке сменил обьект разговора. Мы было перешли к обсуждению отношений между Японией и Россией, когда он внезапно взорвался:"Здесь слишком беспокойно. Почему бы вам не прикрыть эту лавочку, не поехать на недельку поразмяться?"
     Идея мне понравилась, и я отправился в поместье Янке на равнинном померанском побережье. Кругом были удивительные леса и озера, полные рыбы. Превосходно закусив, мы сидели до позднего вечера за бутылкой доброго вина, обсуждая проблемы, связанные с нашей работой. Янке приглашал меня на этот уик-энд не только из-за заботы о моем здоровье, но и из стремления обьяснить максимальную конфиденциальность при обсуждении информации, полученной с Востока.
     Янке узнал о намерениях японцев предпринять попытку добиться компромиссного мирного урегулирования между Германией и Россией. Японский кабинет получил обширную сногсшибательную разведывательную информацию о реальных масштабах русского военного потенциала. Стало ясно, что в ближайшем будущем русская армия будет достаточно сильна, чтобы не только остановить германское наступление, но и потеснить нас по всему фронту. К зиме 1942-1943 г. русская промышленность произведет огромное количество вооружений. Усилится партизанская война в тылу, связывая значительную часть германских войск и подрывая растянутые коммуникации.
     Японцы боялись, что в конце концов, Германия растратит все силы в безнадежной кампании. Из-за колебаний запада по поводу оказания активной поддержки России добиться мира со Сталиным было вполне возможно. По сведениям Янке, японские руководители единодушно разделяли эту точку зрения, и поэтому с их стороны зондаж намерений Германии был вполне вероятен.
     Мы долго говорили об этом. Янке считал, что главным противником такого урегулирования будет Риббентроп, узколобость которого не позволит ему оценить ситуацию. Гиммлер находился под слишком сильным влиянием Гитлера и не мог действовать независимо, к тому же он не отличался большим умом. Геринг уже не был важной персоной; его звезда закатилась после провала воздушного наступления на Великобританию. С тех пор, казалось, Геринг утратил всякий интерес к событиям на фронтах. Одни относили это на сечт его растущего пристрастия к морфию, другие - его переходящего в паталогию безволия в условиях роскоши.
     Как раз в это время Гиммлер направил меня с докладом к Герингу в его роскошный загородный дом на Севере от Берлина. Он носил название Карин-халле в честь первой жены Геринга. Поездка была вызвана предполагавшимся обьединением "исследовательского отдела Геринга" с VI отделом. Исследовательский отдел был создан Герингом с помощью флотских специалистов для контроля над телефонной и радио связью, в том числе с помощью прослушивания телефонных разговоров и радиопередач. Можно было записать любой телефонный разговор в пределах Германии и оккупированных его территорий в Европе. Часто эти записи приносили массу ценной информации. Прослушивались и записывались и переговоры Гитлера, причем записи последних в случае необходимости передавались в соответствующие ведомства для сведения или руководство к действию. Однажды названная Гитлером цифра, характеризующая производство вооружений в германии, наделала много шума, потому что Гитлер сам был неправильно информирован.
     Прибыв в "Каринхалле", я вынужден был некоторое время прждать в приемной. Это было большое, покрытое коврами помещение, потемневшие дубовые балки и тяжеловесная старомодная мебель напоминали старую церковь. После получасового ожидания одна из двустворчатых дверей открылась и вошел рейхсмаршал с жезлом в руках, одетый как знатный римлянин в тогу, сандалии и так далее. На мгновение мне показалось, что передо мной стоит император Нерон.
     Геринг дружелюбно улыбнулся и предложил мне пройти в соседнюю комнату. Он усадил меня в огромное кресло, а сам уселся за малентким столиком, на котором стояла хрустальная чаша, наполненная жемчужинами и старинными драгоценностями. Пока я говорил, он перебирал пальцами драгоценные камни, словно находился в трансе. Когда я закончил, он промолвил: "Хорошо, я переговорю об этом с Гиммлером."
     Через неделю Гиммлеру все еще ничего сказано не было, и он сильно рассердился. Рассердился он на меня, а потом на Геринга, "этого короля черных рынков", как он его стал называть ( к концу 1943 г. Геринг потерял всякий авторитет и уважение к себе).
     Поэтому даже в 1942 г. единственным человеком, кто мог проявить интерес к компромиссному миру был Гейдрих. Янке считал его одним из самых выдающихся умов среди руководителей рейха. Однако Гейдрих был слишком занят Протекторатом, и вызывало сомнения, сможет ли он в одиночку решительно повлиять на Гитлера. Янке настойчиво предостерегал меня от того, чтобы сообщить о предложении японцев Борману. Борман был неизвестной величиной и опасен в качестве доверенного лица. Гейдрих же заинтересовался идеей и даже осторожно сообщил о ней Гитлеру, но никакого серьезного результата не добился.
     Четыре недели спустя в апреле 1942 г. Риббентроп доложил Гитлеру о попытках японцев вступить в контакт через германского военно-морского атташе в Токио. Гейдрих предупредил меня по телевизору, что у Гитлера может даже появиться желание поговорить с Янке, которого он знал лично. Но в конце мая Гейдрих передал, что, в конце концов, Риббентроп победил, и военно-морской атташе официально отклонил предложения японцев.
     Янке настаивал на том, чтобы попытаться заручиться поддержкой Гиммлера, который мог бы повлиять на фюрера. Если бы Гитлер в действительности был великим государственным деятелем, он мог бы понять абсолютную необходимость мира с Россией, будучи уверенным, что это не нанесет никакого ущерба его престижу.
     Японцы своих усилий не прекратили, и в июне 1942 года предприняли новую попытку. На этот раз генеральный штаб японской армии вступил в контакт с германским военно-морским атташе в Токио и предложил направить в Германию на немецком самолете с большим радиусом полета группу японцев во главе с армейским генералом для того, чтобы обсудить вопросы координации политических и военных акций. К несчастью, они дали понять, что будет обсуждаться и проблема компромиссного мира с Россией. Риббентропу удалось весьма удачно торпедировать этот проект. Армейское начальство Японии действовало независимо от правительства. Риббентроп это заподозрил и намеренно проинформировал японского посла. Эта история привела к трениям между правительством и генштабом.
     Японская армия увидела в таком поведении германского министра иностранных дел официальный отказ и с негодованием отозвала свое предложение.
     После нашего поражения под Сталинградом японцы вновь заявили о готовности немедленно выступить в роли посредников - на этот раз идея была высказана чпонским министром иностранных дел Сигимицу. Гитлер с его ограниченностью и упрямством наотрез отверг это предложение.
     Позднее, в 1944 г., я имел длительный разговор с контрадмиралом Койима (Kojima). Он командовал линейным крейсером при нападении на Сингапур, за исключительную храбрость был награжден и получил повышение по службе. Койима рассказал мне, что в 1943 г. прибыл в Германию на подводной лодке со специальным заданием изучить ситуацию и убедить фюрера начать мирные переговоры с Россией. Предложение было напрочь отвергнуто. Конечно, когда я беседовал с ним в конце 1944 г., возможность для такого мирного соглашения уже миновала.
     Второй проблемой, которую я обсуждал с Янке во время уик-энда, было его сотрудничество с китайской разведкой. Центры китайской разведывательной сети находились в то время в Берне, Виши, Лондоне, Стокгольме и Москве. Янке в основном контактировал с Берном и Виши. Янке, был очень близко знаком с неким китайским диплоамтом и крупным разведчиком. Он сообщил Янке, что влиятельные лица из окружения генералиссимуса Чан Кай-ши надеялись на наличие в Германии людей, симпатизирующих Китаю и способных оказать влияние на германских лидеров, чтобы те по содействовали заключению компромиссного мира между Японией и Китaem. Сложилась любопытная ситуация: с одной стороны, Япония, поглощенная борьбой с Америкой, пыталась сыграть роль миротворца в отношениях между Россией и Германией; с другой стороны - китайцы пытались убедить Германию сыграть роль миротворца в отношениях между Китaem и Японией. Китайцы не хотели обсуждать детали: первоначально они стремились выяснить, отнесутся ли японцы к этой идее благожелательно.
     Таков был политический аспект проблемы. Но в ней имелась и сторона, которая касалось спецслужб.
     В обмен на посредничество китайцы предлагали сотрудничество с нашей разведкой. Разумеется, это было очень важное предложение и оно интересовало меня не меньше, чем чисто политические вопросы. Я знал, что китайская разведка обладает большими возможностями: она- и это стоило помнить - имела свободный доступ как на Даунинг-стрит, так и в Кремль.
     Мы с Янке детально обсудили китайское предложение. Я опасался - и Янке был согласен со мной - что отклонение японского предложения о посредничестве (а его скорее всего бы отклонили) сделает чрезвычайно сложным осуществление китайского плана. Я заверил Янке в своей поддержке и составил подробный меморандум, который Гейдрих передал Гиммлеру. Две недели Гейдрих и Гиммлер выбирали наиболее подходящий способ сообщить обо всем Гитлеру. С самого начала они решили совершенно изолировать Риббентропа. Гиммлер сам доложил о сложившейся ситуации Гитлеру, который уделил обоим вопросам серьезное внимание, хотя первоначально с гневом отверг японское предложение.
     Китайское предложение он нашел очень интересным. Он не сомневался в искренности Чан Кай-ши, но не был уверен в том, как прореагируют японцы. Он указывал, что все зависит от практических предложений и выставляющих условий. Однако Гитлер, на самом деле проявил серьезный интерес и велел мне через Гейдриха подготовить доклад о масштабах вовлеченности Японии в боевые действия в Китае. Гиммлер получил разрешение на самостоятельную разработку предложений китайцев, ибо он резонно указал Гитлеру, что на нынешней стадии вопрос касался прежде всего секретных служб и должен таковым оставаться. Таким образом Гиммлеру удалось вывести Риббентропа из игры.
     Как бы то ни было, восемь дней спустя Гитлер переменил свое решение. Оба предложения должны были рассматриваться одновременно. И в том, и в другом случае главная роль отводилась бы разведке. Но Гитлер не хотел держать в неведении Риббентропа; с ним следовало установить контакт. Он уже попросил Риббентропа обсудить китайские предложения со своим большим другом, японским послом в Берлине Ошимой(Oshima).
     Тем временем японцы заявили о готовности вступить в переговоры с Китaem, но как и ожидалось, они потребовали конкретных предложений.
     Из-за этого Янке вновь отправился в Швейцарию. Создавалось впечатление, что делал это он очень неохотно, не желая вообще казаться участником этого дела. Поэтому он ехал в Швейцарию под видом представителя большой аргентинской фирмы по торговле зерном. Пока он находился в Швейцарии, я получил потрясающее разведывательное донесение. Удививший меня документ. На тридцати страницах были тщательно подобраны доказательства того, что Янке являлся высокопоставленным британским агентом, и действительной целью его поездки в Швейцарию было получить новые инструкции.
     Я сразу же распорядился об организации тщательного наблюдения за Янке и о строгом контроле над всеми его перемещениями по Швейцарии. Однако ничего из ряда вон вяходящего обнаружить не удалось, да и последующая его работа в разведке не свидетельствовала ни о чем подозрительном. В то время я не стал передавать донесение моему начальству, решив, что даже если оно справедливо, я буду продолжать сотрудничать с Янке. В конце концов, я отдал донесение самому Янке; пока он читал его, я внимательно изучал его реакцию и выражение лица. Я настолько хорошо его знал, что малейший признак его вины, едва ли бы от меня ускользнул. Но поведение Янке было абсолютно естественным. Трудно обьяснить это лишь исключительно сильными нервами.
     Янке поблагодарил меня, как мне показалось, весьма загадочным образом:"В конце концов, человек на вашем посту - это всего лишь человек. Никто не знает, что таится в душе другого. В вашем положении вы сталкиваетесь с проблемами, которые можете решить только вы. Вся ваша жизнь приучала вас быть подозрительным, ноя думаю, вы способны эту привычку преодолеть. Все решает характер человека, и в этом отношении вы можете довериться своей интуиции."
     Он вернулся из Швейцарии на редкость быстро, видимо, разочарованный исходом своей поездки. Китайцы требовали полного вывода всех японских войск и освобождения всех китайских портов. Предлагалось предоставить японцам определенные права пользования портами, устанавливaemые по взаимному согласию. Я решил, что эти требования заходят слишком далеко. Как мне казалось, даже в качестве чисто тактического шага, китайцы брали на себя слишком много, и мы существенно умерили их требования.
     Переговоры между Риббентропом и японцами не дали нужного результата. Янке требовал быстрых действий, и я старался поторопить Гиммлера и Риббентропа. Наконец, в июне 1942 г. японцы передали нам вопросы, которые они хотели прояснить. На многие из них от имени китайцев смог очень быстро ответить Янке, на остальные ответил сам Чан Кай-ши. Постольку, поскольку было слишком сложно вести переговоры по таким вопросам по радио, было решено направить специального эмиссара. До середины сентября мне удавалось поддерживать заинтересованность японцев, главным образом, повторяя старые аргументы. Тем временем китайцы передавали послания, не содержавшие информации о запрашивaemых деталях. Янке был уверен, что китайский посланец с разьяснениями этих деталей и новыми полномочиями уже находился в пути.
     Но в сентябре 1942 г., несмотря на все наши попытки выиграть побольше времени, японцы внезапно обьявили, что их более эта история не интересует. Все наши попытки поддержать диалог не дали результата. Дверь захлопнулась. Я не знал о причинах такого решения, но, в конечном итоге, пришел к заключению, что в дело вмешался Генеральный штаб, решивший в этот момент начать наступление, которое должно было связать район Ханькоу с Индокитaem. Это наступление началось еще до конца года.