Прочитано:

90%

1980 год
ЕЩЕ ОДНА ДОРОГА ДОМОЙ.

  ==========================

    Когда стучит за окном дождь, тарабанит по веранде, и туманятся не-

погодой сизые горы, на память приходят дороги. Давние и близкие, веселые и трагические, ночные и раскаленные полуденным солнцем - они выступают вдруг в мельчайших подробностях. И тогда будто окунаешься в мир запахов и оттенков, отзвуков и полутонов. В них, как далекая музыка в шорохах вечернего эфира, волнами проступают видения прошлого.

Было все? Нет ли?
В стуке колес и гуле двигателей, в суматохе погрузок и выгрузок, в

хриплом дыхании перевалов, в дымной тесноте ночевок - катится вперед время. Все стремительнее его бег! Будто только еще думалось и мечталось, и ложились на бумагу четкие цифры раскладок, и вот она - Дорога!

Вот! Ты на пороге. Ты жадно вглядываешься в Судьбу.
Ты на пороге, на пороге, на пороге...
И хохочет под ногами Дорога. Что это? Где промелькнул этот нежд-

внный поворот? АХ, как странно все кончилось! Все исчезло, кануло. Все ли?

Нет, не все. Просто ты снова вернулся домой. А Дорога осталась.

Там... в прошлом. В памяти. В запахах и улыбках.
    Помнишь?
     * * *

Первым к Солнцу ушел Техник. Он Долго клацал металлом, ввинчиваясь

вдоль веревки в туманную вертикаль последнего колодца. Где-то наверху сиял день, и на дне Пропасти было голубовато светло. Фотограф не утерпел, выскочил прямо на снежный конус, вскинул объектив:

- Во, кадр!
- Камень поймаешь, - предостерегающе сказал Съемщик. Фотограф "не

услышал", но тут из Южного портала появился Командор, и Фотограф, ворча, отступил в нишу.

Вслед за Командором из портала вылез Новичок. Вдвоем они снимали

веревки с Нижнего яруса. И теперь за долговязой фигурой Новичка тянулась спутанная многометровая кудель.

- Не сматывается, - сочувственно покивал Съемщик, приподняв кудель

двумя пальцами до уровня носа.

- Факт! - обрадовался Новичок.
- А как мы этот факт поднимать будем? А?
Командор покосился на них, лягнул о камень цепочкой карабинов:
- Кто-нибудь уже поднялся?
- Техник идет, - сказал Съемщик.
- О-о-одна! - ватно дошло сверху.
- Свободна веревка, - перевел Фотограф. - Дуй, Съемщик, я тебя за-

печатлею.

- Шустренько это Техник, - Съемщик неуклюже полез на снежный конус,

забренчал железом. - Сейчас и мы попробуем.

Новичок с отвращением ел глазами облепленную глиной веревку. Здесь,

на снегу, она казалась еще более мерзкой. Новичок с надеждой взглянул на Командора. Тот отрешенно, как-то завороженно смотрел вверх на исполинские влажные стены. Новичок вздохнул, взялся было за осклизлый конец веревки, но тут из Южного портала показались еще две фигуры. Звон щебня под их ногами вывел Командора из задумчивости.

- Выплыва-ают расписные! - заскрипел с бугра Съемщик. - Дывись,

Фотограф, кадр: Завхоз в обнимку с имуществом!

Завхоз пересек снежный конус, уложил на камни лохматый тюк, зло

плюхнулся сверху.

- Мешок разлезся, - сказал он. - Мы шмутье в палатку завернули.

Пойдет....С пивом.

Фотограф галантно подал руку шедшей последней Девушке, отобрал у

нее транспортник:

- Медведь ты пещерный... Заставляешь даму носить тяжести!
- Одно слово - Завхоз! - гулко хохотнул с конуса Съемщик. - Ну,

счастливо оставаться. Я пошел.

Завхоз хотел было возмутиться, но только махнул рукой:
- С Богом!
- Там мешок остался, - сказала Девушка. - С примусом и котлами.
Новичок встрепенулся:
- Я схожу?
- Ты наверх готовься, - сказал Командор. - Вот веревочку смарки-

руйте с Завхозом, и давай. А я пока принесу.

Проходя мимо Фотографа, кивнул:
- Проверь.
- Обязательно.
Новичок снова понуро взялся за веревку.
- Что ты к ней привязался? - скучно сказал Завхоз, когда Командор

скрылся в сумраке портала. - Она тебе что - жить не дает?

- Так смаркировать надо...
- Не бери в голову. Давай сюда - так прицепим.
Новичок с готовностью сгреб кудель. Вдвоем они смотали ее в ком,

привязали к тюку:

- Там разберемся.
- Что-нибудь брать надо? - Новичок посмотрел вверх, в туманное

жерло Пропасти, оглянулся на Девушку.

- Ты так вылези, - сказал Фотограф. - Хоро-оший колодец!
- Чего "так", - Завхоз поднял цепь, оставленную Командором. - Вон

карабины есть - цепляй.

Новичок снова оглянулся на Девушку. Та что-то привязывала, сидя на

мешке. Повертел увесистую - карабинов в двадцать - цепь.

- Пойдет. Куда ее?
- А ты ее по французской системе, - невозмутимо посоветовал Зав-

хоз. - На хвост цепляй.

- Куда?..
Завхоз деловито обошел Новичка и ловко пришелкнул карабины к его

беседке сзади, чуть пониже спины. Фотограф фыркнул, будто закашлялся.

- Годится!
Ожидая своей очереди, Новичок бродил по нише. "Хвост" закинул за

плечо, и все равно цепь волочилась по земле. Съемщик начал подъем хорошо, но на самом верху колодца что-то застрял. Оттуда, из золотого венчика скал, щелкали камни, с шипением взрывая снег.
     * * *

Командор, прихрамывая, вышел из Южного портала, сбросил с плеча

транспортный мешок:

- А вот и я. Как у вас?
- Смотри...
Командор поднял глаза и остолбенел: над ними, на фоне далекого не-

ба, позвякивая извивающимся хвостом, корячилась нелепо черная, будто наклеянная на его голубизну, фигура.

- Французская система! - Фотограф, сотрясаясь, пытался совладать с

объективом. - Кадр века!
     * * *

Горы встретили их ласково. Удивленно шумели янтарные сосны, глядя

с окружающих Пропасть отвесов на бурые от глины каски. И пронзительный воздух вливался в разбухшие от подземной сырости легкие. А вот трава пожухла, заржавела и прилегла, уступая солнце красочной мозаике лишайников - выплеснутая на белые камни палитра.

- Здравствуй, Солнышко! Здравствуй! - Девушка стояла на краю про-

пасти еще вся во власти подъема. Она стояла и вдыхала солнечные запахи, а вокруг нее уже суетились ее закованные в потрепанную броню рыцари - отцепляли, отвязывали, щелкая карабинами, снаряжение. Лица в двухнедельной щетине хмуры, а глаза уже оттаявшие, улыбчивые. Вышли!

- Ой, мальчики! - Девушка, пошатываясь, отошла в глубь площадки,

медленно опустилась в золотистое шуршание прошлогодней хвои.

- Эва-а! Внизу! Свободно.
Как нереальны голоса, теплые запахи, небо!
Она пробыла в Пропасти всего три дня. А каково сейчас им, вернув-

шимся на Землю после двухнедельного отсутствия? Девушка перевернулась на спину, стащила с головы каску, платок. Волосы освобожденно хлынули на хвою, будто стосковались. Посмотрела на парней. Они столпились у края, держась за растяжки, смотрели вниз. Веревки, будто выбеленная солнцем паутина, дрожа, уходили в Пропасть. Техник оглянулся, весело подмигнул, но тут кто-то сказал: - Вот он! - и все пришли в движение. Засуетились, потащили веревку.

Покачиваясь, к краю колодца плыл Командор. Он висел над стометро-

вой каменной трубой, улыбался устало, радостно. Камандор всегда выходил последним.

Все ближе чумазые лица...
Край. Белые, истертые временем плиты. Солнце!
Его подхватили, оттащили подальше от края вместе с тяжестью набь-

ухших влагой веревок.

- С приездом!
Где-то глубоко внизу гулко ухнул запоздалый ледопад. Пропасть про-

щалась с экспедицией.
     * * *

- Однако, можно закурить!
Не снимая комбинезонов, собрались в кружок у старой березы.
- Доставая, Техник.
Техник похлопал по карманам, развел руками.
- Страдальцы! - засмеялась Девушка. - Неужели все выкурили?
Фотограф артистично щелкнул красной войсковой аптечкой:
- Обижаешь!
- Мать честная, "Прима"! Приберег же!
Курили смачно, бережно, до жгущего пальцы огонька. Соскучились на

махорке.

Потом собирали веревки. Глиняные, мокрые, они будто удивленно, вы-

ползали из колодца на свет, нехотя свивались в кольца и восьмерки. Съемщик с Завхозом полезли снимать растяжки с солнечного венца скал над Пропастью, и пока они распутывали узлы, Фотограф не отрывался от фотоаппарата. Краски! Зелень сосен, небо - от лазури у скал к бездонному кобальту в зените, и - среди березок - эти уверенные фигуры в подсыхающих комбинезонах. После черно0-желтой гаммы Пропасти, после тьмы, обилие красок настораживало: - не может быть! Как жалко, что кончается день!

Солнце лизнуло русые волосы н плечах Девушки. Фотограф ахнул, за-

торопился. Она смеялась белозубо, шутливо отворачивалась, пока Фотограф не рассердился: кадр пропадает! Но все же щелкнул и тут же полез на повыше на склон, чтоб охватить всю Пропасть - огромный сумрачный провал на дне крутоскальной воронки.
     * * *

- Прощaemся...
Они стояли на самом краю, обнимая глазами уходящие вниз стены.

Прощались. Техник вытащил из кармана старый чуть поржавевший крюк:

- Тихо!
Послушный его броску, крюк бесшумно канул, ушел в Пропасть; И

вдруг удивительно чистая нота возникла в ее глубине. Тонкая, щемящая. Отскочив от стены, крюк пел прощальную песню.
     * * *

Когда шли по тропе среди берез, унося снаряжение, Командор поймал

в себе тревожное чувство. Оно смешивалось с облегчением, наполняя душу неосознанной еще грустью. А потом понял, будто прозрел - ведь они возвращются! Да... Дорога близится к концу. Где-то там, в беззвездных ночах пещеры, она незаметно повернула назад. Завхоз еще ломал голову над остатками продуктов, Техник латал снаряжение, и Съемщик, ворча, перелистывал испачанные странички пикетажных журналов, а Дорога уже близилась к концу! Потом, когда на последние три дня в подземный лагерь с Земли спустились Девушка и Новичок, ему на какое-то время вдруг оказалось, что все еще только начинается: в лагере стало шумно и весело. А между тем экспедиция кончалась. Да-а...
    И вот, собственно, кончилась. Теперь их ожидало возвращение домой.
     * * *

Перед возвращением им оставалась ночь в Избушке. Избушка стояла в

километре от Пропасти, и сосны заботливо прикрывали от дождей ее потемневшие стены. И когда на горы упала ночь, они подняли над досчатым столом оббитые кружки:

- За Удачу! - сказал Съемщик.
- За людей, открывших для меня Пропасть, - тихо сказала Девушка.
- И за Пропасть, которая открыла для меня людей, - добавил Фотог-

раф.

- За наше пещерное братство! - сказал Новичок.
- За тех, кто с нами, но кого нет среди нас, - сказал Завхоз.
- За новую экспедицию! - сказал Техник.
- Да. За то, что мы еще вернемся, - сказал Командор.
* * *
Утром собрались неожиданно быстро. Будто только еще Техник считал

карабины, и возился с примусами Завхоз, а Новичок остервенело терзал не желавшую распутываться веревку - и вот: уже сложены рюкзаки. Их вынесли из сеней, поставили у порога, и Избушка как-то разом опустела, и проступили по углам обрывки упаковок, старые батарейки, пара заскорузлых руковиц на печке, да дровяной мусор у дверей. Батарейки поставили на окно рядом с пачкой соли, мусор вымели, остатки дров сложили в сенцах. И заторопились. Солнце едва выкарабкивалось из-за хребтов, а они уже шагали вниз мимо знакомых до удивления скал, выстроившихся вдоль тропы.

- Дня через три будем в городе, сказал Командор. - Сегодня перено-

чуем на Реке. Отдохнем. Места там!

- На Озеро сходим? - Девушка радостно блеснула зелеными глазами,

замедлила шаг.

- Конечно.
- А правда, в Озере появляется подземная река, что мы видели в

Пропасти? - Новичок подобрался ближе, тянул шею из-под рюкзака.

- Там река-а! сказал Техник, не оборачиваясь, - Мы ныряли два года

назад. Красота! Помнишь, Командор?

- Река-а!..
- Прошли?
- Пройдешь ее... Метро на глубине сорок метров.
- Ничего себе!
- Рыбки половим, мечтательно отозвался спереди Завхоз. - Страсть

по рыбалке соскучился.

Тропа легко скользила под ногами, и на душе было звонко, даже ве-

село. Все сложное и опасное осталось позади: глинистые колодцы, камнепады и грохот подтаивающего в Основной шахте льда, скользкие щели и узкие лазы. Все было, все прошли, сделали процентов пятьдесят того, что намечали, и это нормально. Всегда поначалу намечешь больше, чем можешь. Потом пещера вносит коррективы. А теперь впереди целых три дня дороги. До Реки, по Реке и где-то там, в конце этой дороги - Город, откуда уходят в рзные концы их поезда.

...К Реке вышли к полудню. Даже раньше, чем думали. Хорошо сегодня

шлось, на удивление. Пока пробирались Ущельем, Фотограф все крякал и вертел объективом. Солнечные лучи лизали бока каменных вликанов, краски отдавали ранней осенью.

Командор хотел сразу же заглянуть на Озеро. Вот она - тропинка к

нему - по осыпи вдоль исполинской золоченой солнцем стены. Но Техник отговорил. Бросим рюкзаки - сходим налегке, заодно дровишек соберем. На том и сошлись, а через полчаса, сгибаясь, уже протискивались в узкую дверь приречной Избушки. Она одна и сохранилась от опустевшей пасеки.

Скинув рюкзаки на нары, вывалили на откос. Река бежала синяя, как

небо, искрилась на ближних перекатах, плескалась в скалистые прижимы вниз по течению.

Командор улыбался. Как невесомо было на душе! Сегодня утром, укла-

дывая рюкзак, он совсем случайно обнаружил в его клапане сверток. Там оказалось повидло! Вкуснейшее черничное повидло в пластиковых упаковках - целых две коробочки. Он совсем забыл про него. И не вспомнил да-же к традиционному "банкету" по случаю успешного выхода из Пропасти. Зато сегодня! Командор представил, как обомлеют мужики: "Ну, даешь! Зажал!" И как вспыхнет восторгом лицо Девушки. Она больше всех стосковалась по сладкому, а последний сахар они усидели вчера на банкете - пить так пить!

Командор оглянулся. Парни разошлись кто куда. И Техник исчез. Пос-

ледний рз они с Техником были тут два года назад. Тогда их лагерь стоял прямо в лесу. Вон там - за поворотом тропы. Пойти посмотреть?

Когда вернулся - понял: что-то случилось. Все были в сборе, дело-

вито вытаскивали из домика рюкзаки.

- Везуха, Командор! - Новичок размахивал нескладными руками.
Командор ускорил шаг, почти взбежал вверх по тропинке:
- Вы чего? Что случилось?
- Мы с Завхозом зафрахтовали трелевщик! - Фотограф радостно улы-

бался. - Представляешь?
    -...?

- Там ребята из бригады лесосплавщиков, - сказал техник. - Берутся

подбросить вниз по реке до хутора. Семь верст. Оттуда будет машина. Надо ехать.

Командор почувствовал, как тяжелеет в груди:
- А как же... - не договорил, махнул рукой: - Поехали!
* * *
До трактора было с километр, и пока бежали вдоль Реки, Командор

все пытался перебороть себя. Но на душе было горько, будто не сбылось обещание чего-то прекрасного. Он настроился на эту ночь у Реки, она была нужна ему. Чем, он и сам не мог бы сказать, но было горько.

Сплавщики, бородатые мужики, споро обвязали тросом бревно, подтя-

нули лебедкой, закрепили поперек наклонной платформы трелевщика. Сверху увязали рюкзаки.

- Садись, ребята!
- Ты чего, Командор? - Девушка заглянула в лицо, будто кольнула.

Она похорошела, сбросив черную глину комбинезона. Красивая девчонка, он не замечал этого раньше.
    - Так...
     * * *

Трелевщик кромсал лесную дорогу. Правый поворот не работал, и,

разворачиваясь, машина хрустко вламывалась в кустистую массу обочин. Дорога дыбилась в небо, но неба не было. Вместо него над головами со свистом проносились оттянутые кабиной ветки, проплывали сплетенные кроны, раскачивались замшелые стволы. Заросли цеплялись за сталь машины и со скрежетом и стоном уступали, не в силах сдержать грохочущую мощь. Яростная тряска дороги разогнала тоску. Было что-то первобытное в натужном реве двигателя, клацаньи металла, треске раскрошенного гусеницами дерева.

А потом "сгорел" Новичок. Он стоял у кабины, лицом к дороге, в

своем стареньком ватнике. Когда понесло жженой тряпкой, никто сначала не понял - откуда. А когда разобрались, от телогрейки Новичка оставалалась уже одна дымящаяся прореха - угораздило же прижаться к выхлопной трубе!

Лес кончился неожиданно. Трелевщик, отчихиваясь соляровым дымком

легко выкатился к Реке и остановился у хутора. Горохом попрыгали на землю, с наслаждением распрямляя утомленные дорогой тела. Здоровались - здесь были люди: ждали машину сплавщики и пастухи с близлежащих ферм. Разминали затекшие ноги. Похохатывали над злополучной телогрейкой.

Горы уже отступили, но все еще горбились радужными, по-сен-

тябрьски, увалами. Сплавщики угостили "Севером", и Фотограф бережно упрятал обратно в аптечку последнюю - куда пошло все: от остатков махорки из карманных швов до сухарной крошки - самокрутку. Мало ли...