Прочитано:

82%

45. ПАРТИЗАНЫ

     - Попробуйте эту манильскую сигару. Многие считают, что кубинские - самые лучшие, но это заблуждение. По-моему, филиппинские гораздо лучше гаванских.
     Керней действительно всегда слышал, что гаванские сигары самые лучшие. Закурив теперь манильскую, он должен был признать, что она превосходит все, какие ему приходилось пробовать до сих пор.
     - Вы, вероятно, заметили, что монахи моей обители не принадлежат к слишком строгому ордену, и, может быть, вы даже заподозрили, что они совсем не монахи? Все они военные и, исключая двух-трех, все офицеры и люди из знатных семей. Последняя революция, возвратив нашу страну тирании Санта-Аны, разогнала их. Большинство из них изгнанники, как и я.
     - Вы, значит, не разбойники?
     Слова эти невольно сорвались с уст Кернея. Монах же, вместо того, чтобы обидеться, разразился смехом.
     - Разбойники? Кто мог вам это сказать?
     - Простите, сеньор, - ответил сконфуженный Керней, - вас называли так в тюрьме, хотя я этому никогда не верил.
     - Спасибо, сеньор, - заметил Ривас, - я принимаю ваши извинения, хотя они в некотором роде излишни. Мы пользуемся именно такой репутацией у наших врагов и, признаюсь, не без причины.
     Последняя фраза опять возбудила беспокойство в Кернее, однако он ничего не сказал.
     - Конечно, - прибавил Ривас, - мы действительно кое-что награбили, иначе я не мог бы предложить вам ни такого хорошего завтрака, ни таких вин. Взглянув вниз, вы увидите Пуэбло Сан-Августино, а за его предместьями большой желтый дом. Оттуда-то и взяты наши последние запасы вин, сигар и всего остального. Вынужденная контрибуция! Но не думайте, что это сделано без оснований. Уплативший эту дань - один из наших злейших врагов. К тому же, это была месть. Я уверен, что вы согласитесь с правомерностью наших действий, когда узнаете подробности.
     - Я все понял, - ответил успокоенный Керней, - и прошу извинить нас.
     - Весьма охотно, да и почему я должен обижаться, что вы приняли нас за воров? Думаю, многие, кого мы посетили, того же мнения.
     - Можете ли вы объяснить мне, зачем вы носите монашеские одеяния?
     - По очень простой причине. Оно безопасно и дает возможность многое сделать. В Мексике монашеский клобук служит лучшим паспортом. Он позволяет нам обходить деревни, не возбуждая подозрений, а власти думают, что заброшенный когда-то монастырь снова стал святой обителью. Мы, понятно, никого к нему не подпускaem, для того и часовые. Мы так искусно разыгрывaem эту роль, что никому в голову не приходит нас подозревать. Между нами случайно оказались двое, когда-то бывшие монахами. И они очень нужны нам до того дня, когда мы, наконец, сбросим рясы, заменив их военными мундирами. День этот уже близок, судя по тому, что рассказывают мои товарищи. Штат Оаксака и вся южная сторона Акапулько полны недовольных, и восстание ожидается не далее как через месяц. Альварес, имеющий большую популярность в этой части страны, будет вождем восстания. Старый Пинто надеется, что мы последуем за ним, и в этом он не ошибается. Вот наша история, кабальеро, наше прошлое, настоящее и будущее. Теперь позвольте и мне предложить вам вопрос: желаете ли присоединиться к нам?
     Это предложение требовало размышления. Что ожидает Кернея и его товарища в том или ином случае? А можно ли отказаться при подобных обстоятельствах? Ведь он и Крис Рок обязаны Ривасу своим спасением, и покинуть его было бы неблагодарностью. Мексиканец, заметив некоторое затруднение своего собеседника, сказал:
     - Если мое предложение вам не подходит, скажите прямо. Я в любом случае сделаю все, что от меня зависит, чтобы дать вам возможность покинуть страну. Будьте покойны, обратно в Аккордаду я вас не отправлю. Скажите же откровенно, хотите ли вы быть одним из нас?
     - Да, - решительно ответил Керней.
     Колебания были излишни. Взятый в плен врагами, высоко оценившими его голову, он мог спастись, лишь присоединившись к Ривасу и его друзьям, кто бы они ни были - революционеры или просто воры.
     - Да, дон Руперто, - прибавил он, - если вы находите меня достойным, я приму ваше предложение.
     - А товарищ ваш какого об этом мнения?
     - О, я в нем уверен так же, как в себе.
     Керней подозвал техасца, который, не понимая их разговора, отошел было в сторону.
     - Это не совсем воры, Крис, - сказал он ему по-английски.
     - Тем лучше. Я, впрочем, и не думал. А кто же они такие, капитан?
     - Они то же, что и вы - патриоты, сражавшиеся за свою страну и потерпевшие поражение. Вот почему они и скрываются здесь.
     - Они враги Санта-Аны?
     - Да, побежденные враги. Они замышляют вскоре восстание и просят нашего содействия. Что вы на это скажете?
     - Что за вопрос, капитан! Я готов идти с ними куда угодно. Будь они разбойники, я все равно последовал бы за ними. Я бы не согласился идти в монахи, но раз люди идут сражаться за свободу, Крис Рок от них не отстанет. Вы можете уверить их в этом.
     - Он согласен, - сказал Керней Ривасу, - и мы оба счастливы иметь такого командира, как вы.
     - Спасибо, сеньор! Мы будем считать за честь иметь в своей среде людей такой испытанной храбрости, как вы. Могу ли я просить вас надеть нашу одежду? Это необходимая предосторожность. Ваше облачение уже готово. Я дал Грегорио распоряжение об этом, так как был уверен в вас.
     - Сколько превращений со времени отъезда из Нового Орлеана! - воскликнул Крис Рок. - Я в одежде монаха!.. Если я не буду самым ревностным монахом, то буду, по крайней мере, самым длинным!