Прочитано:

47%

1.

В год тридцать первый от рожденья века Я возвратился, нет - читай: насильно Был возвращен в буддийскую москву, А перед тем я все-таки увидел Библейской скатертью богатый Арарат И двести дней провел в стране субботней, Которую Арменией зовут. Захочешь пить - там есть вода такая Из курдского источника Арзни - Хорошая, колючая, сухая И самая правдивая вода.
     2. Уж я люблю московские законы, 
     53

Уж не скучаю по воде Арзни - В москве черемуха да телефоны

И ...........................

           3.

Захочешь жить, тогда глядишь с улыбкой На молоко с буддийской синевой, Проводишь взглядом барабан турецкий, Когда обратно он на красных дрогах Несется вскачь с гражданских похорон, И встретишь воз с поклажей из подушек И скажешь: гуси-лебеди, домой!

4.

Я больше не ребенок.

ты, могила,
Не смей учить горбатого - молчи!
Я говорю за всех с такою силой,
Что небо стало небом, чтобы губы
Потрескались, как розовая глина.
6 июня 1931, Москва

5.

Не табачною кровью заката пишу, Не костяшками дева стучит - Человеческий жаркий искривленный рот Негодует и "нет" говорит...

6.

Золотилась черешня московских торцов И пыхтел грузовик у ворот, И по улицам шел на дворцы и морцы Самопишущий черный народ...

7.

Замолчи! Я не верю уже ничему - Я такой же как ты пешеход, Но меня возвращает к стыду моему Твой грозящий искривленный рот.

***

Как народная громада, Прошибая землю в пот, Многоярусное стадо Пропыленною армадой Ровно в голову плывет.

Телки с нежными боками И бычки-баловники, А за ними - кораблями - Буйволицы с буйволами И священники-быки.

июнь 1931, Москва

54

Фаэтонщик
*********

На высоком перевале B мусульманской стороне Мы со смертью пировали - Было страшно, как во сне. Нам попался фаэтонщик, Пропеченный, как изюм, Словно дьявола поденщик, - Односложен и угрюм. То гортанный крик араба, То бессмысленное "цо"; Словно розу или жабу, Он берег свое лицо. Под кожевенною маской Скрыв ужасные черты, Он куда-то гнал коляску До последней хрипоты. И пошли толчки, разгоны, И не слезть было с горы, Закружились фаэтоны, Постоялые дворы... Я очнулся: стой, приятель! Я припомнил, черт возьми! Это чумный председатель Заблудился с лошадьми. Он безносой канителью Правит, душу веселя, Чтоб кружилась каруселью Кисло-сладкая земля. Так в Нагорном Карабахе, Я изведал эти страхи Соприродные душе. Сорок тысяч мертвых окон Там видны со всех сторон, И труда бездушный кокон На горах похоронен. И бесстыдно розовеют Обнаженные дома, А над ними неба мреет Темно-синяя чума.
     Июнь 1931 
     55