Прочитано:

94%

     Он объяснил, что я должен понять, что рассудочность - это условие настройки: просто результат положения точки сборки. Он подчеркнул, что я должен понимать это, когда нахожусь в состоянии большей уязвимости, как в данный момент. Понять это тогда, когда моя точка сборки достигает положения, где уже нет сомнений, бесполезно, поскольку состояние такого рода обычно для этой позиции. Также бесполезно понять это в состоянии обычного сознания: в этом состоянии такое понимание - это всегда только эмоциональный взрыв, и оно длится, пока не пройдет эта эмоция.
     - Я сказал, что в тот день ты преодолел большое расстояние, - сказал он спокойно. - и я сказал это потому, что знаю: это так. Я был там, ты помнишь?
     Я вспотел насквозь от нервозности и тревоги.
     - Ты переместился, поскольку проснулся в отдаленной позиции сновидения, - продолжал он. - когда Хенаро перетянул тебя через площадь, прямо отсюда, с этой скамьи, он вымостил дорогу для твоей точки сборки сдвигаться вообще из нормального состояния сознания в то, когда появляется тело сновидения. Твое тело сновидения в действительности пролетело, в мгновение ока, невероятное расстояние, но не это важно. Тайна - в позиции сновидения. Если она достаточно сильна, чтобы притянуть тебя, ты можешь дойти до границ этого мира или зайти за них так, как это делали древние видящие. Они исчезали из этого мира, поскольку пробуждались в позиции сновидения за пределами известного. Твоя позиция сновидения в тот день была в этом мире, но на значительном расстоянии от города Оаксака.
     - Как происходит путешествие такого рода? - спросил я.
     - Нет возможности знать, как оно происходит, - ответил он. - сильная эмоция, или несгибaemое намерение, или большой интерес служат проводниками. Затем точка сборки мощно фиксируется в позиции сновидения и остается там достаточно долго, чтобы перетянуть туда все эманации, какие есть внутри кокона.
     Затем дон Хуан сказал, что бесчисленно много раз за время нашего взаимодействия он заставлял меня видеть, и это было как в нормальном состоянии, так и в состоянии повышенного сознания. Бесчисленно много раз я видел то, что теперь начинаю понимать более связным образом. Эта связность не логическая и не рассудочная, однако она, тем не менее, проясняет, хотя бы и самым странным образом, все, что я делал, все, что сделано для меня, и все, что я видел за эти годы с ним.
     Он сказал, что теперь я нуждаюсь в одном последнем разъяснении: в связном, хотя и не рациональном сознании, что все в мире, где мы обучились восприятию, неразрывно связано с позицией, в которой находится точка сборки. Если точка сборки выведена из этого положения, мир перестает быть тем, чем является для нас.
     Дон Хуан утверждал, что смещение точки сборки за пределы средней линии кокона человека заставляет весь мир, известный нам, мгновенно исчезнуть из поля зрения, как если бы он стерся, потому что стабильность и субстанциональность, которые кажутся принадлежащими воспринимaemому нами миру, это только сила настройки. Некоторые эманации оказываются настроенными рутинно, и это объясняется фиксацией точки сборки на определенном месте. Это все, что касается этого мира.
     - Прочность мира - это не мираж, - продолжал он. - миражем является фиксация точки сборки на каком-то месте. Когда видящие сдвигают свою точку сборки, они встречаются не с иллюзией, они встречаются с другим миром. Этот другой мир настолько же реален, как и тот, который мы видим сейчас, однако новая фиксация точки сборки, которая дает этот другой мир, столь же иллюзорна, как и предыдущая.
     Возьмем, например, тебя: ты теперь в состоянии повышенного сознания. То, что ты способен делать в этом состоянии, это не иллюзия: это столь же реально, как и мир, с которым ты встретишься завтра в своей повседневной жизни, и все же завтра этот мир, свидетелем которого ты сейчас являешься, не будет существовать. Он существует только тогда, когда твоя точка сборки приходит в особое место, где она сейчас.
     Он добавил, что задача, с которой встречаются воины после окончания своей подготовки, это задача интеграции. В процессе этой подготовки точка сборки воинов, особенно нагваля, сдвигается в наибольшее возможное число мест. Он сказал, что в моем случае я был перемещен в бесчисленное множество позиций, и это я должен буду однажды свести в единое целое.
     - Например, если бы ты мог сдвинуть свою точку сборки в особую позицию, то вспомнил бы, кто та девушка, - продолжал он со странной улыбкой. - твоя точка сборки была в этом месте сотни раз: собрать это воедино должно быть простейшей вещью для тебя. Было так, как если бы мое воспоминание зависело от его внушения: во мне зашевелились смутные воспоминания, своего рода чувства. Там было чувство бесконечной преданности, которое, казалось, влекло меня. Приятнейшая сладость наполнила воздух, как если бы кто-то подошел сзади и излил на меня этот аромат. Я даже обернулся, и тут вспомнил: она - Кэрол, - женщина-нагваль! Я был с ней только вчера - как я мог ее забыть?
     Возникло неописуемое состояние, в котором, я думаю, через меня пронеслись все чувства моего психологического репертуара. "Возможно ли, - спросил я себя, - чтобы я проснулся в ее доме в Туксоне, в штате Оризона, за две тысячи миль отсюда? И так ли уж изолированы все случаи повышенного сознания, что ты не помнишь их?
     Дон Хуан подошел ко мне и положил свои руки мне на плечи. Он сказал, что точно знает, что я чувствую. Его благодетель заставил его пройти через такой же опыт, и то, что он сам пытается делать со мной, с ним сделал его благодетель: пытался словесно утешить. Он оценил эту попытку своего благодетеля, но он усомнился тогда, как сомневается и теперь, что есть способ утешить кого-то, кто осуществил путешествие тела сновидения.
     Теперь в моем уме не было сомнения: что-то во мне преодолело это расстояние между городами Оаксака в Мексике и Таксоном в штате Аризона. Я почувствовал странное облегчение, как если бы очистился от вины впервые за долгие годы.
     В течение тех лет, которые я провел с доном Хуаном, у меня в памяти были разрывы непрерывности. То, что я был с ним в тот день в Таксоне, это один из таких разрывов. Я помню, что не мог вспомнить, как попал в Таксон, однако я не обратил на это какого-либо внимания: я решил, что этот провал - результат моей деятельности с доном Хуаном. А он всегда был очень осторожен, стремясь не возбуждать моих рассудочных подозрений в состоянии нормального сознания, когда же подозрения были неизбежны, он всегда вежливо объяснял, что природа нашей деятельности порождает серьезные несоответствия памяти.
     Я сказал дону Хуану, что, поскольку мы оба оказались в тот день в этом месте, то возможно ли двум, или более чем двум людям проснуться в одной и той же позиции сновидения.
     - Конечно, - сказал он. - именно так древние толтекские колдуны отправлялись в неведомое группами. Они следовали один за другим. Нет способа знать, как ты следуешь за другим, это просто делается: тело сновидения делает это. Присутствие другого сновидца пришпоривает его. В тот день ты потащил меня за собой, и я последовал, так как хотел быть с тобой.
     У меня было столько вопросов, чтобы задать их ему, но все они казались очень поверхностными.
     - Как это возможно, чтобы я не помнил женщины-нагваль? - выдавил я, и ужасная тревога и томление охватили меня. Я старался не печалиться больше, но печаль внезапно прокатилась по мне, как боль.
     - Да ты все еще не помнишь ее, - сказал он. - только когда твоя точка сборки сдвинется, ты сможешь вспомнить ее. Она для тебя словно призрак, и таков же ты для нее. Ты видел ее однажды, когда был в нормальном состоянии сознания, а она никогда не видела тебя в своем нормальном состоянии. Ты для нее такой же герой, как она для тебя, но только с тем различием, что ты можешь однажды проснуться и воссоединить все это. У тебя, возможно, будет достаточно времени, а у нее нет: ее время здесь очень коротко.
     Меня как бы охватило чувство протеста от такой ужасной несправедливости. Я внутренне подготовил целый водопад возражений, но даже не попытался их выразить. Улыбка дона Хуана была лучезарной, его глаза светились чистой радостью и озорством. У меня было чувство, что он ожидает моих замечаний, поскольку знает, что я собираюсь сказать, и это чувство остановило меня, или, лучше сказать, моя точка сборки опять сдвинулась сама по себе. И я уже знал, что женщина-нагваль не будет сожалеть, что у нее нет времени, ни я не буду радоваться тому, что оно есть.
     Дон Хуан читал меня, как книгу. Он заставил меня покончить со всеми этими постижениями и выразить причину того, почему не следует печалиться об этом или радоваться. На мгновение я почувствовал, что знаю, почему, но затем потерял нить.
     - Возбуждение от того, что имеешь время, равно тому, какое возникает при его отсутствии, - сказал он. - они равны.
     - Чувствовать печаль - это не то же самое, что сожаление, - сказал я. - а я чувствую ужасную печаль.
     - Кого беспокоит печаль, - сказал он. - думай только о тайнах: тайна - это то, что заслуживает внимания. Мы - живые существа: мы должны умереть и упустить свое сознание, но если мы сможем изменить хотя бы привкус этого, то какие тайны могут нас ждать! Какие тайны!