Прочитано:

31%

ОГНЕННЫЙ ПАЛЕЦ И ЛЕДЯНОЙ ГВОЗДЬ

     Целый год Перун провел на Земле, в закопченной кузнице Кия. Но наконец зафыркали у ворот крылатые скакуны, впряженные в чудесную колесницу, настало время прощаться.
     - Ты меня научил всему, господине, - молвил Кий. - Вот, прими в подарок на память...
     - Что это? - удивился Перун.
     - Это огненный палец, - ответил кузнец. - В нем частица сути Огня. Все, чего он коснется, должно немедля ожить, если только оно не всегда было мертвым. Испробуй!
     - Не откажусь, - сказал Бог Грозы. Вытянул из поленницы дубовый обрубок, примерился и чиркнул огненным пальцем. Метнулось, на миг ослепило белое пламя... и вот диво: давно высохшее полено в руке Перуна тотчас стало расти, выпускать зеленые ветви, потянулось к земной влаге толстенькими корешками.
     - Хороша ли работа? - улыбнулся кузнец. Перун засмеялся впервые за целый год:
     - Совсем кудесником стал!
     Кий разгреб землю, делая ямку, и сын Неба бережно опустил в нее деревце:
     - Пусть растет.
     Дубок принялся и за одно лето вымахал в могучее, стройное дерево. Его так и прозвали - Перуновым дубом, стали чтить, оставлять на ветвях когда пестрые лоскутки, когда обыденные - вытканные за день - полотенца, прося о чем-нибудь Бога Грозы. Обнесли оградкой. Кончилось тем, что Кий надумал перенести кузню подальше. Начал облюбовывать место, и тогда вновь явился к нему Перун:
     - Покажу, где ставить... Пора уже тебе железо ковать.
     Он научил Кия искать по болотам руду - первородную кровь Земли-матери. Научил плавить ноздреватые крицы железа и крепко бить их молотом на наковальне, очищая огнем. Выучил, наконец, готовить упругую сталь и сочетать ее с вязким, мягким железом, чтобы не гнулись, не тупились и не ломались лемехи и клинки... Многими невиданными прежде искусствами овладел кузнец. И все это, конечно, под воркотню старцев, давно успевших забыть появление медных ножей на смену палицам и каменьям и собственное тогдашнее недовольство:
     - Знай все новенькое придумываешь! Не отеческим законом живешь...
     Но Кий знай упрямо ковал, и вот диво - железные ножницы и серпы на торгу расходились куда проворнее медных. И стихло мало-помалу ворчание стариков.
     Однажды в темное новолуние Кий припозднился с работой и ковал заполночь, когда снаружи долетел женский голос:
     - Кузнец, отвори! - и опять, сквозь звон молота: - Кузнец, отвори!
     - Входи, кто там, - отмолвил занятый умелец. Он и в мысли не держал замыкать, запирать запорами дверь: от кого бы? В других краях, ближе к недобрым Горам, появлялись вроде нечистые на руку Люди, но здесь...
     - Кузнец, отвори!.. - долетело в третий раз, и Кий, вытерев руки, открыл дверь. Незнакомая женщина ступила через порог, и вместе с нею ворвался такой ледяной холод, что даже пламя, плясавшее весело в горне, как будто испуганно съежилось. Но почти сразу Огонь выпрямился и взревел, и теперь уже женщина отшатнулась прочь, закрываясь рукой...
     Кий усадил нежданную гостью и заметил, что она была на диво хороша: волосы - вороново крыло, сама - вбеле румяна, вот только глаз Кий никак не мог рассмотреть, все потупливалась. Но зато ресницы... Вздохнул Кий, вспомнил молоденькую невесту, вовсе невзрачную рядом с этакой раскрасавицей... устыдился и покраснел. А та уже вынула из корзинки мертвую птаху - комочек серого пуха, тонкие торчащие лапки:
     - Разное о тебе бают, кузнец. Вот первая служба: сделаешь ли, чтобы мой соловушка снова запел?
     - Попробую... - нахмурился Кий. Сжег в горне окоченевшее тельце, а невесомую толику пепла бросил в кипящее молоко и прошептал над ним, как научил Перун. И тотчас взвился из молока оживший соловушка - но к хозяйке почему-то не полетел: в ужасе заметался по кузне, потом выпорхнул в приоткрытую дверь. Женщина прянула было поймать, но под взглядом кузнеца промахнулась, Кию же вдруг причудилось, будто зловеще вытянулись ее пальцы и скрючились, точно хищные когти... Но только на миг. И вот все миновало, и прежняя раскрасавица извлекла из корзинки жестоко задушенного кем-то котенка:
     - Сослужи и вторую службу, кузнец.
     И все повторилось, и серый котенок тоже в руки к ней не пошел - запищал и всеми коготками вцепился в Киев кожаный передник, не оторвать.
     - А вот и третья служба, - молвила женщина. И подняла наконец глаза, и глаза были, что две дыры - ни света, ни дна: - Сделай мне ледяной гвоздь - что ни кольнет, все чтобы непробудным сном тотчас засыпало! А тебя так награжу, как тебе и во сне ни разу не снилось...
     Подошла раскрасавица и уж руки протянула - обнять оторопевшего Кия, наметилась устами в уста. Но кузнец опомнился:
     - Какой гвоздь? Кого уколоть?..
     - Реку, чтоб не шумела, - отмолвила, ступая следом, злая Морана. - Птицу, чтобы поутру не пела. Тучу грозную, чтобы дождь не лила. А тебе, Кию, старейшиной быть над всеми Людьми! Мужи, с кем ныне не ладишь, по шею в топком болоте руду станут копать! А жены, самые гордые, самые красивые, только слово скажи...
     Но Кий уже дотянулся до наковальни и схватил большой молот-балду, сделанный когда-то нарочно для Перуна, одному ему по могуте:
     - Пропади, негодная! Сгинь!..
     И молот, помнивший десницу Бога Грозы, послушался молодого кузнеца, взвился в его руках высоко и брызнул золотыми искрами громовой секиры:
     - Я служу Солнцу, Молнии и Огню, а не смерти и холоду! Пропади!..
     Миг - и вместо красавицы оказало себя перед Кием когтистое чудище. Еще миг - и грянул молот в пустое место, где оно только что стояло. Молот ушел глубоко в землю и там крепко застрял, а от сбежавшей Мораны сохранилась в кузне корзинка. Кий осторожно взял ее клещами и бросил в огонь, и добрая лоза, из которой она была согнута, благодарно распрямлялась, сгорая. Когда же рассыпались угли, стал виден не то камень, не то неведомый самородок. Свирепое пламя горна так и не смогло его раскалить. Кий отнес самородок подальше и закопал под валуном, не забыв промолвить заклятие - из тех, что всегда произносят над кладами: чтобы лежал смирно и глубоко и никому не давался, только зарывшему...
     Утром, умываясь в ручье, Кий заметил у себя на висках седину. А потом осмотрел дверь и понял, почему злая Морана не смела войти, пока он сам ее не впустил. Мешала ей железная полоса, скрепившая доски, мешали железные петли, железный засов, не заложенный, но касавшийся ушка на ободверине. С радостным удивлением догадался Кий, что нечисть боялась железа. Недаром Чернобог и Морана оказались словно заперты Железными Горами в Исподней Стране, изникали через единственный лаз...
     С тех пор и до сего дня Люди стараются взять в руку железо, если опасаются порчи и надеются отогнать невидимого врага. Так и говорят:
     - Подержись за железо, чтобы не сглазить!
     И до сего дня у злых сил первый враг - умелый кузнец. Самая лютая нежить вовек не сумеет одолеть его или заморочить. А все потому, что Кий, самый первый кузнец, когда-то выдержал испытание, отказался мастерить оружие Злу.