Прочитано:

51%

8

Кому-то стало дурно. Казалось, жуть минуты Простерлась от кинбурна До хуторов и фольварков За мысом тарканхутом. Послышалось сморканье Жандармов и охранников, И жилы вздулись жолвями На лбах у караульных. Забывши об уставе, Конвойныю отставили Полуживые ружья И терли кулаками Трясущиеся скулы. При виде этой вольности Кто-то безотчетно Полез уж за револьвером, Но так и замер в позе Предчувствия чего-то, Похожего на бурю, С рукой на кобуре. Волнение предгрозья Окуталось удушьем, Давно уже идущим Откуда-то от ольвии. И вот он поднялся. Слепой порыв безмолвия Стянул гусиной кожей Тазы и пояса, И, протащившись с дрожью, Как зябкая оса, По записям и папкам, За пазухи и шапки Заполз под волоса. И точно шла работа По сборке эшафота, Стал слышен частый стук Полутораста штук Расколебавших сумрак Пустых сердечных сумок. 
     - 182 -

Все были предупреждены, Но это превзошло расчеты. "Тише!" - Крикнул кто-то, Не вынесши тишины.

"Напрасно в годы хаоса

Искать конца благого. Одним карать и каяться. Другим - кончать голгофой.

Как вы, я - часть великого Перемещенья сроков, И я приму ваш приговор Без гнева и упрека.

Наверно, вы не дрогнете, Сметая человека. Что ж, мученики догмата, Вы тоже - жертвы века.

Я тридцать лет вынашивал Любовь к родному краю, И снисхожденья вашюго Не жду и не теряю.

В те дни, - а вы их видели, И помните, в какие, - Я был из ряда выделен Волной самой стихии.

Не встать со всею родиной Мне было б тяжелее, И о дороге пройденной Теперь не сожалею.

Я знаю, что столб, у которого Я стану, будет гранью Двух разных эпох истории, И радуюсь избранью".