Прочитано:

45%

     Снова наступило молчание.
     Вдруг в воротах крааля показался бык. Увидев такое скопление народа, он остановился, обводя толпу испуганными, бессмысленными глазами, затем круто повернулся и замычал.
     - Стреляйте! - прошептал я.
     Бум! Бум! - раздался оглушительный выстрел, и все увидели, что бык лежит на спине, конвульсивно дергая ногами: разрывная пуля угодила ему прямо в ребра. Многотысячная толпа замерла от удивления и ужаса.
     С невозмутимым видом я повернулся к королю:
     - Ну что, солгал я тебе, о король?
     - Нет, белый человек, ты сказал правду, - ответил Твала с почти благоговейным ужасом.
     - Слушай, Твала, - продолжал я, - ты все видел. Знай же, мы пришли сюда с миром, а не с войной. Посмотри! - И я высоко поднял винчестер. - Вот этой палкой с дырой посередине ты сможешь убивать, как мы. Только помни, что я ее заколдовал. Если ты поднимешь эту волшебную палку против человека, она убьет не его, а тебя. Погоди! Я хочу показать тебе еще кое-что. Пусть один из твоих воинов отойдет от нас на сорок шагов и вонзит в землю рукоять копья так, чтобы его лезвие было обращено к нам плоской стороной.
     Это приказание было мгновенно исполнено.
     - Теперь, о король, смотри! Отсюда я вдребезги разнесу это копье.
     Тщательно прицелившись, я выстрелил, и пуля, ударив в середину лезвия, раздробила его на куски.
     На площади снова пронесся вздох ужаса и изумления.
     - Так вот, Твала, мы дарим тебе эту заколдованную трубку, и со временем я научу тебя, как с ней обращаться. Но берегись направить волшебство жителей звезд против человека на земле! - И с этими словами я подал ему винтовку.
     Король взял наш подарок очень осторожно и положил его у своих ног. В эту минуту я заметил, что сморщенная обезьяноподобная фигурка выползла из-под навеса хижины. Она ползла на четвереньках, но, когда приблизилась к месту, где сидел король, поднялась на ноги, сбросила с себя скрывавший ее меховой плащ, и перед нами предстало самое необыкновенное и жуткое человеческое существо. Это была древняя старушонка, лицо которой так высохло и съежилось от возраста, что по величине было не больше, чем у годовалого ребенка. Все оно было изрыто глубокими желтыми морщинами, среди которых проваленная щель обозначала рот, а ниже выдавался далеко вперед острый, загнутый подбородок. Носа у этого существа не было, и вообще его можно было принять за высушенный на солнце труп, если бы на лице его не горели ярким пламенем большие черные, умные глаза, смотревшие осмысленно и живо из-под совершенно белых бровей, над которыми выступал желтый, как пергамент, лоб. Что касается самой головы, она была совершенно лысая, желтого цвета, и сморщенная кожа на черепе двигалась и сокращалась, как кожа на капюшоне кобры.
     Мы невольно вздрогнули от ужаса и отвращения при виде этой страшной старухи. С минуту она стояла неподвижно, потом вдруг вытянула свою костлявую руку, похожую на лапу хищной птицы с когтями длиной почти в дюйм и, положив ее на плечо Твалы, вдруг заговорила тонким, пронзительным голосом:
     - О король, слушай меня! Слушайте меня, о воины! Слушайте, о горы, равнины и реки, и вся родная Страна Кукуанов! Слушайте, о небеса и солнце, о дождь и бури, и туманы! Слушайте, о мужчины и женщины, юноши и девушки, и вы, младенцы, лежащие в утробе матерей! Слушай меня все, что живет и должно умереть! Слушай меня все, что умерло и должно снова ожить и снова умереть! Слушайте! Дух жизни находится во мне, и я пророчествую. Я пророчествую! Я пророчествую!
     Последние ее слова замерли в слабом вопле, и ужас охватил всех присутствующих, включая и нас. Старуха была поистине страшна.
     - Кровь! Кровь! Кровь! Реки крови, кровь всюду! - снова завопила она. - Я вижу ее, слышу ее запах, чувствую ее вкус - она соленая! Она бежит по земле красным потоком и падает с неба дождем.
     Шаги! Шаги! Шаги! Это поступь белого человека. Он идет издалека. Земля содрогается от его шагов; она дрожит и трепещет перед своим господином.
     Как хороша эта кровь, эта красная, яркая кровь! Нет ничего лучше запаха свежей крови. Львы, рыча, будут жадно лакать ее, хищные птицы будут омывать в ней свои крылья и пронзительно кричать от радости!
     Я стара! Стара! Я видела в своей жизни много крови. Ха! Ха! Ха! Но я увижу ее еще больше, прежде чем умру, и душу мою охватит радость и веселье. Сколько мне лет, как вы думаете? Ваши отцы знали меня и их отцы знали меня, и отцы их отцов. Я видела белого человека и знаю его желания. Я стара, но горы старее меня. Скажите мне, кто проложил Великую Дорогу? Кто начертал изображения на скалах? Кто там воздвиг трех Молчаливых, что сидят в горах у колодца и созерцают нашу страну? - И она указала на три крутые скалистые горы, на которые мы обратили внимание еще накануне. - Вы не знаете, а я знаю. Задолго до вас здесь были белые люди. И они снова придут сюда, и вас не станет, ибо они пожрут и уничтожат вас. Да! Да! Да!
     И зачем они приходили сюда, эти Белые, Грозные, Мудрые, Могучие, настойчивые и столь искусные в колдовстве люди?
     О король! Откуда у тебя блестящий камень, что украшает твое чело? О король! Чьи руки сделали железное одеяние, которое ты носишь на своей груди? Ты не знаешь, а я знаю. Я - Старая, Мудрая, я - Изанузи, великая колдунья!
     Потом она повернула свою лысую голову хищной птицы в нашу сторону и воскликнула:
     - Чего вы ищете у нас, белые люди, спустившиеся со звезд... да, да, со звезд! Вы ищете потерявшегося человека? Вы его здесь не найдете. Его нет в нашей стране. Уже давным-давно ни один белый человек не вступал на нашу землю, кроме одного, но и тот покинул ее, чтобы умереть. Вы пришли за блестящими камнями! Я знаю это, знаю. Вы найдете их, когда высохнет кровь. Но вернетесь ли вы туда, откуда пришли, или останетесь со мной? Ха! Ха! Ха!
     А ты, ты, с темной кожей и горделивой осанкой, - и она указала своим костлявым пальцем на Амбопу, - кто ты, и чего ты ищешь? Конечно, не сверкающих камней, не желтого мерцающего железа - это ты оставляешь для "белых жителей звезд". Мне кажется, я знаю, тебя. Мне кажется, я чую запах крови в твоем сердце. Сбрось свою мучу...
     Вдруг лицо этого отвратительного существа стало дергаться, изо рта ее выступила пена, и в припадке эпилепсии она забилась на земле. Ее подняли и унесли в хижину.
     Король встал, дрожа с головы до ног, взмахнул рукой, и полки в безукоризненном строе направились к выходу.
     Через десять минут огромная площадь опустела, и мы остались наедине с королем и его немногочисленными приближенными.
     - Белые люди, - сказал он, - я думаю, всех вас надо предать смерти. Гагула произнесла странные слова. Что вы скажете?
     Я рассмеялся:
     - О король, будь осторожен! Нас не так легко убить. Ты видел, что мы сделали с быком? Неужели ты хочешь, чтобы мы сделали с тобой то же самое?
     Твала нахмурился.
     - Не подобает угрожать королю, - сказал он угрюмо.
     - Мы не угрожaem, а говорим истину. О король! Попробуй нас убить, и тебе несдобровать.
     Огромный дикарь приложил руку ко лбу и на минуту задумался.
     - Идите с миром, - промолвил он наконец. - Сегодня вечером будет великая пляска. Вы увидите ее. Не бойтесь, я не готовлю вам западню. А завтра я подумаю, что мне с вами делать.
     - Хорошо, король, - ответил я равнодушно.
     Мы встали и в сопровождении Инфадуса отправились в наш крааль.