Прочитано:

53%

 на его суд, Пока что мы постановили и обьявляем, что
 сеньора, урожденная Бетти Дин, должна повсюду к наших
 владениях, если его святейшество папа римский не
 решит иначе, именоваться маркизой Морелла и маркиз,
 ее муж, должен в течение всей своей жизни предоставлять ей подобающее содержание. После же его смерти, если не будет другого постановления святого престола.
 она должна унаследовать ту часть его земель и имущества,
 которая, согласно закону нашей страны, принадлежит
 жене, и владеть ею.

Пока Бетти благодарила их величества с таким усердием,
 что драгоценности на ее груди дребезжали, а Морелла
 хмурился и лицо его стало темным, как грозовая туча, присутствующие, перешептываясь, опять поднялись,
 чтобы разойтись. Однако королева снова подняла руку:

- Мы хотим спросить сэра Питера Брума и его нареченную,
 донну Маргарет, по-прежнему ли они желают
 вступить в брак?,,

 Питер посмотрел на Маргарет, Маргарет - -на Питера,
 и он ответил громко и ясно:

- Ваше величество, это самое заветное наше желание.

 Королева слегка улыбнулась: - - А вы, сен"ер Кастелл, согласны выдать свою дочь
 за этого рыцаря?

- Да, конечно, - с достоинством ответил Кастелл. - Если бы не этот человек, - и он с ненавистью
 посмотрел в сторону Морелла, - они давно бы уже соединились,
 а поэтому, - добавил он многозначительно, --
 то небольшое состояние, которым я располагаю, уже передано
 через доверенных лиц в Англии в их владение. Так
 что теперь я завишу от их милосердия.

- Хорошо, - сказала королева. - - Остается решить
 еще один вопрос. Хотите ли вы оба обвенчаться накануне
 поединка между маркизом Морелла и сэром Питером
 Брумом? Подумайте, донна Маргарет, прежде чем
 ответит", потому что, согласившись, вы можете очень
 скоро оказаться вдовой, а если вы отложите эту церемонию,
 то можете никогда ужо не стать его женой,

Маргарет и Питер обменялись несколькими словами,
 и Маргарет ответила за них обоих:

- Если мой возлюбленный погибнет, - ее нежный голос задрожал при этих словах, - все равно мое сердце будет разбито. Пусть я проживу остаток моих дней, нося его имя, чтобы, зная о моем безысходном горе, никто не тревожил меня своей любовью. Я хочу остаться его супругой на небесах,

- Хорошо сказано! - заметила королева. - Мы обьявляем, что вы будете обвенчаны в нашем соборе в Севилье накануне того дня, когда маркиз Морелла и сэр Питер Брум встретятся в поединке. Кроме того, чтобы не было никаких попыток причинить вам зло, - королева посмотрела в сторону Морелла, - вы, сеньора Маргарет, будете моей гостьей до того момента, когда покинете нас, чтобы обвенчаться"ей. Вы же, сэр Нигер, вернетесь в тюрьму, но вы будете пользоваться полной свободой видеть кого пожелаете и ходить когда и куда захотите, но под нашей защитой, поскольку и на вас может быть совершено покушение.

Королева умолкла, но неожиданно заговорил король своим резким, тонким голосом:

- Решив вопросы рыцарства и брака, нам остается решить еще один вопрос, который я не хотел предоставлять нежным устам нашей королевы. Дело это касается вечной жизни человеческой души и христианской церкви на земле. Нам было заявлено, что этот человек, Джон Кастелл, купец из Лондона, - еврей ; ради выгоды он всю свою жизнь притворялся христианином и в качестве такового женился на христианке. Более того: од является нашим подданным, так как он родился в Испании, и, следовательно, подсуден гражданским и церковным законам нашего государства.

Король остановился. Маргарет и Питер со страхом смотрели друг на друга. Один только Кастелл стоял неподвижно, хотя он впал лучше, чем кто-либо из них, что должно последовать за этими словами.

- Мы не судим его, - продолжал король, - у нас нет власти в столь высоких вопросах, но мы обязаны передать его в руки святейшей инквизиции, чтобы его судили там.

Маргарет громко вскрикнула. Питер оглядывался по сторонам, словно ища помощи. Никогда в своей жизни он не был так потрясен. Маркиз Морелла улыбнулся в первый раз за весь день. По крайней мере от одного врага он освободится. Кастелл же подошел к Маргарет и нежно обнял ее. Затем он пожал руку Питеру и сказал ему:

- Убей этого вора, - - он кивнул в сторону Морелла, - я знаю, что ты это сделаешь и сделал бы, лаже если бы таких, как он, было десять. Будь хорошим мужем моей девочке, а я знаю, что ты будешь таким, иначе я спрошу с тебя там, где нет ни евреев, ни христиан, ни священников, ни королей. А теперь помолчи и смирись с тем, с чем необходимо смириться, как делаю это я. Я хочу еще кое-что сказать, прежде чем оставлю вас и этот мир. Ваши величества, я не оправдываюсь, и, когда меня будет допрашивать судья инквизиции, их задача будет легка, потому что я не собираюсь ничего скрывать и буду говорить только правду, хотя я буду делать это не из страха и не из боязни боли. Ваши величества, вы обещали, что эти двое, достаточно хорошие христиане от рождения, будут обвенчаны. Я хотел бы спросить вас, может ли мое преступление против религии, в котором меня обвиняют, разьединить их или нанести им какой-либо ущерб?

- Даю вам слово, - поспешно ответила королева, словно желая опередить короля, - даю вам слово, Джон Кастелл, что ваше дело, к чему бы вас ни приговорили, не коснется ни их самих, ни их собственности, - медленно добавила она,

- Серьезное обещание, - пробормотал король.

- Это мое обещание, - решительно заявила королева, - и я сдержу его во что бы то ни стало. Эти двое будут обвенчаны, и, если сэр Питер останется жив, они уедут из Испании в полной безопасности, и никакое новое обвинение не будет предьявлено им ни одним судом королевства; их также не будут преследовать или возбуждать против них дела ни в каком другом государстве ни от нашего имени, ни от имени наших должностных лиц. Пусть мои слова будут записаны, один экземпляр пусть будет подписан и сохранен в архивах, а второй передан донне Маргарет.

- Ваше величество, - сказал Кастелл, - я благодарю вас. Теперь, если я умру, я умру счастливым. Я дерзну сообщить вам, что, если бы вы не сказали этого, и убил бы себя здесь, на ваших глазах. И еще я хочу вам сказать, что инквизиция, которую вы учредили, уничтожит Испанию и превратит ее в прах и тлен.

Он кончил говорить, и, когда смысл его смелых слов дошел до сознания собравшихся, по толпе придворных пробежал вздох, похожий на испуг. Тем временем толпа позади Кастелла расступилась, и появились шедшие двумя рядами монахи с лицами, закрыт"тми капюшонами, и стража из солдат, - все они, без сомнения, ожидали здесь заранее. Они подошли к Джону Кастеллу, дотронулись до его плеча, сомкнулись вокруг него, словно скрыв его от всего земного,и,окруженный ими,он исчез.

Воспоминания Питера об этом странном дне в Алькасаре навсегда остались несколько туманными, Это было неудивнтельно. Да протяжении всего нескольких часов его судили, жизнь его висела на волоске и вдруг его оправдали. Он увидел Бетти, превратившуюся из скромной компаньонки в блистательную и великолепную маркизу, подобно тому как личинка превращается в бабочку; был свидетелем того, как она выступала против своего супруга, который обманул ее я которого она обманула в свою очередь, и как она выиграла свое дело благодаря находчивости и силе характера.

В качестве ее защитника и защитника Маргарет он вызвал Морелла на поединок, и, когда его противник отказался под предлогом различия в звании, по воле королев" ж Изабеллы, которой Маргарет рассказала о тайн" ых притязаниях Морелла, он был неожиданно награжден высоким званием рыцаря испанского ордена Сант-Яго.

Более того: самое страстное его желание было удовлетворено - он получил возможность встретиться в честном и равном бою со своим врагом, которого он справедливо ненавидел, и биться с ним насмерть. Ему было также обещано, что через несколько дней Маргарет станет его женой, мстя могло случиться, что она будет носить это имя не больше часа. До тех пор им обещали

безопасность и защиту от предательства и происков Морелла. Им было также обещано, что в любом случае им нигде и никогда не будет больше предьявлено никаких обвинений.

И, наконец, когда уже все, казалось, кончилось благополучно, не считан предстоящего поединка, о котором он, привыкший к подобным вещам, меньше всего думал, когда в конце концов его чаша, очищенная от грязи и песка, наполнилась красным вином битв"ж и любви, когда она была уже почти у его уст, судьба подменила ее и наполнила отравой и желчью. Кастелл, отец его невесты, человек, которого он любил, был брошен в подвалы инквизиции, откуда - Питер хорошо это знал - он мог выйти только в желтом балахоне, "переданным в руки светской власти", чтобы погибнуть медленной и мучительной смертью на костре в Квемадеро, где сжигала еретиков.

Что принесет ему победа над Морелла, если даже небеса дадут ему силу, чтобы сокрушить своего врага? Что это будет за свадьба, которая окажется скрепленной и освященной смертью отца невесты на мучительном костре инквизиции? Разве смогут они когда-нибудь забыт" запах дыма этого костра? Кастелл - храбрый человек, и никакие мучения не заставят его отречься от своей веры. Сомнительно даже, станет ли он под пытками отрицать ее, он, который был крещен своим отцом из соображений безопасности и продолжал поддерживать этот обман ради своего дела и ради того, чтобы иметь жену-христианку. Нет, Кастелл был обречен, и Питер мог спасти его от инквизиции и короля не больше, чем голубь может защитить свое гнездо от голодных ястребов,

О, эта последняя сцена! Никогда в жизни Питер не забудет ее! Огромный зал с разрисованными арками и мраморными колоннами; лучи полуденного солнца, падающие сквозь окна и, подобно крови, льющиеся на черные одежды монахов; душераздирающий крик Маргарет и ее помертвевшее лицо, когда отца оторвали от нее и она в обмороке упала на украшенную драгоценностями грудь Бетти; жестокая усмешка на губах Морелла;страшная улыбка короля; жалость в глазах королевы; взволнованный шепот толпы; быстрые, короткие реплики адвокатов;

скрип пера писца, безразличного ко всему, за исключением своей работы, когда он записывал решения; и над всем этим - прямой, вызывающий, неподвижный Кастелл, окруженный служителями смерти, удаляющийся в темноту галереи, уходящий в могильный мрак.

ГЛАВА XXIII

ОТЕЦ ЭНРИКЕ И ПЕЧЬ БУЛОЧНИКА

Прошла неделя. Маргарет жила во дворце, Питер дважды был у нее и нашел ее в полном отчаянии. Даже то, что они должны быть обвенчаны в следующую субботу, - день, на который назначен был также поединок между Питером и Морелла, це доставлял ей ни радости, ни утешения. Ведь на следующий день, на воскресенье, в Севилье был назначен "акт веры" - аутодафе, на котором еретики - еврени, мавры и люди. занимавшиеся богохульством, - должны ответить за свои преступления: одни будут сожжены на костре в Квемадеро, другие - публично признаются в своих вопиющих грехах перед тем, как их заточат на пожизненное одиночное заключение, а кое-кого задушат, прежде чем их тела будут преданы огню. Было известно, что Джону Кастеллу предназначена главная роль в этой церемонии.

Маргарет на коленях, в слезах умоляла королеву о милосердии. Но слезы действовали на сердце королевы не больше, чем вода, капающая на бриллиант. Мягкая в других вопросах, в делах, касающихся религии, она становилась хитрой, как лиса, и жестокой, как тигр. Она была даже возмущена поведением Маргарет. Разве мало для нее было сделано? - спросила королева. Разве ода не дала своего королевского слова не предпринимать никаких шагов, чтобы лишить обвиняемого собственности, которая есть у него в Испании, если он будет признан виновным; разве она не обещала, что никакие наказания, которые по закону и обычаю падают на детей этих людей, преданных позору, це коснутся Маргарет? Разве Маргарет не будет обвенчана со своим возлюбленным и, если он останется в живых после поединка, ей не дадут возможность с почетом уехать вместе с ним и даже не заставят смотреть, как ее отец искупит свои преступления? Ведь как хорошая христианка она должна радоват"си, что он получил возможность примирить свою д.ушу с богом и его судьба станет уроком для других приверженцев его религии. Может быть, она тоже еретичка?

Королева неистовствовала до тех пор, пока Маргарет. совершенно измученная, не ушла от нее, задавая себе вопрос, может ли быть справедливой религия, которая требует от детей, чтобы они доносили на своих родителей и обрекали их на муки. Г де об этом сказано у спасителя или его апостолов? А если об этом не сказано там, то кто это придумал?

- Спаси его! Спаси его! - в отчаянии рыдала Маргарет перед Питером. - Спаси его или, клянусь тебе, как бы я ни любила тебя и сколько бы ни считалось, что мы обвенчаны, ты никогда не будешь моим мужем.

- Это несправедливо, - мрачно покачал головой Питер, - ведь не я передал его в руки этих дьяволов. Скорее всего, это кончится тем, что я разделю его участь. И все-таки я попытаюсь сделать все, что в человеческих силах.

- Дет, нет! - закричала она в отчаянии. - Не делай ничего, что может навлечь на тебя опасность!

Но Питер вышел, не ожидая ее ответа.

Ночью Питер сидел в потайной комнатке одной из булочных Севильи. Кроме него, там было несколько человек - отец Энрике, ныне секретарь святейшей инквизиции, одетый как мирянин, Инесса, Бернальдес и стар" ый еврей Израэль из Гранады.

- Я привела его сюда, - сказала Инесса, указывая на отца Энрике. - -Не важно, как мне удалось это сделать. Но поверьте, это было довольно рискованно и неприятно. А какая от этого польза?

- Никакой пользы, - нагло заявил отец Энрике, -- кроме той, что я положил в карман десять золотых.

- Тысяча дублонов, если наш друг будет спасен целым и невредимым, - - промолвил Израэль. - О бог мой! Подумай об атом - тысяча дублонов!

Глаза секретаря инквизиции загорелись.

- Они бы мне весьма пригодились,-сказал он, -- и ад еще лет десять свободно может обойтись без одного грязного еврея, но я не знаю, как это сделать. Я знаю другое: что вас всех ждет его участь. Это страшное преступление - пытаться подкупить служителя святейшей инквизиции.

Бернальдес побледнел, Израэль стал кусать ногти, но Инесса похлопала священника по плечу.

- Уж не думаешь ли ты предать наст - спросила она своим нежным голоском. - Послушай меня,иксе-что понимаю в ядах и клянусь тебе, если ты замыслишь дурное, то не пройдет и недели, как ты в судорогах отправишься на тот свет и никто никогда не узнает, откуда попал к тебе яд. Или я околдую тебя - ведь я недаром прожила дюжину лет среди мавров, - у тебя распухнет голова, иссохнет тело и ты станешь богохульствовать, не понимая, что говоришь, пока тебя с позором не поджарят на костре.

- Околдуешь меня? - отозвался отец Энрике с дрожью. - Ты уже сделала это, иначе я не был бы здесь.

- Тогда, если ты не хочешь очутиться на том свете раньше срока, - продолжала Инесса, похлопывая его нежно по плечу, - думай, думай, ищи выход, верный слуга святейшей инквизиции.

- тысяча золотых дублонов! Тысяча дублонов! -- прокаркал старый Израэль. - -Но если ты не сумеешь ничего сделать, то рано или поздно, теперь или через месяц, - смерть, смерть медленная и жестокая.

Теперь отец Энрике совсем перепугался.

- Вам нечего бояться меня, - хрипло произнес он.

- Я рада, что ты наконец нас понял, друг мой. -- прозвучал мягкий, насмешливый голос Инессы, которая, подобно злому духу, все время стояла позади монаха. Она опять нежно похлопала его по плечу, на этот раз обнаженным лезвием кинжала, - А теперь быстро выкладывай свой пхан. Становится" поздно, и всем святым людям пора уже спать.

- У меня нет никакого плана.Придумай сама! - сердито ответил священник.

- Хорошо, друг мой, очень хорошо. К огда я попрощаюсь с тобой, потому что вряд ли мы" встретимся в этом мире.

- Куда ты идешь? - с беспокойством спросил он.

- Во дворец, к Морелла и к одному его другу и родственнику. Выслушай, что я тебе скажу. Я могу заслужить прощение за мое участие в свадьбе, если я смогу доказать, что некий подлый священник знал, что совершает обман. Ну, а я могу доказать это - ты, надеюсь, помнишь, что лал мне расписку, - -а если я сделаю это, что произойдет со священником, который вызвал ненависть испанского гранда в его знатного родственника?

- Я служитель святейшей инквизиции, никто не посмеет тронуть меня! - выкрикнул отец Энрике.

- Я думаю, что найдутся люди, которые пойдут на риск. Король, например.

Отец Энрике бессильно откинулся на спинку стула. Теперь он догадался, кого подразумевала Инесса, говоря о знатном родственнике Морелла, и понял, что попал в ловушку.

- В воскресенье утром, - заговорил он глухим шепотом, - процессия направится по улицам к театру, где будет прочитана проповедь тем, кто должен будет идти в Квемадеро. Около восьми часов процессии ненадолго вступит на набережную, где будет мало зрителей и потому дорога там не охраняется. Если дюжина смелых молодцов, переодетых крестьянами, будет ждать там с лодкой наготове, то, может быть, они сумеют... - И отец Энрике замолк.

Тут в первый раз заговорил Нигер, который до тех пор сидел молча, наблюдая за этой сценой.

- В таком случае, преподобный отец, как эти смелые парни сумеют узнать жертву, которую они ищут?

- Еретик Джон Кастелл, - ответил священник, -- будет сидеть на осле, одетый в замарру@ из овчины, с нарисованными на вей чертями и подобием пылающей голов"ж. Все это очень хорошо нарисовано, я умаю рисовать и сам делал это. Кроме того, у него у одного будет на шее веревка, по которой его можно будет узнать.

--------------------------