Прочитано:

37%

     Лицо Управды омрачилось.
     - Я сам погнал бы верблюдов через пустыни в Индию и нагрузил бы их шелком для тебя, моя единственная, святая! Но у повелителя земли и моря нет сейчас в казне столько золота, чтоб удовлетворить твое желание. Прости!
     - Прощаю! - сказала она и вышла.
     Феодора затворилась у себя, и слезы оросили ее глаза. Она взглянула на храм святой Софии и с завистью прошептала:
     - Для тебя золото есть, для императрицы его нет. Зачем мне такой император!

     Небо было закрыто облаками. Хмурый вечер окутал город, когда Исток возвратился из казармы. У ворот, пританцовывая от радости, его поджидал Нумида. Он трижды бросился на землю перед центурионом, а затем вытащил из-за пазухи маленький свиток и отдал его воину.
     - Господин, пришло то, чего ты ждал, пришло, о как я счастлив!
     Исток жадно схватил письмо и быстро прошел по двору в сад.
     Дрожащими пальцами он сломал печать и развязал бечевку.
     - Она придет, Сегодня в полночь! О, боги! О Девана!
     Он сбросил доспех, отправился в ванну, потом надел мягкую белую тунику и сунул ноги в ароматные мягкие сандалии. Приказал Нумиде принести цветов. Сам разбросал их по комнате, оросил ее благоуханным шафраном, а в серебряный челнок распорядился налить драгоценного масла, чтоб от огня струился тончайший аромат. Потом вышел и, отобрав десять самых сильных рабов, велел им приготовить два челна, расстелить на берегу ковер, - потому что земля сырая, - и ждать в оливковой рощице, пока он их не кликнет.
     Темная ночь накрыла город и море. Лишь немногие огоньки мерцали на кораблях, прогулочных лодок на воде не было.
     Исток сидел на невысокой тумбе, к которой привязывали лодки. Взгляд его, устремленный на мрачное море, словно хотел проникнуть во тьму. Стоило волне плеснуть о берег, рыбе выскочить из воды, он вздрагивал и вскакивал с места. Ему чудились удары весел. Но снова все стихало и замирало, лишь море чуть слышно билось о берег. Исток встал и принялся ходить по мелкому песку. Однако шум собственных шагов мешал ему, и, вернувшись к тумбе, он снова сел. Юноша пытался думать о том, что он скажет ей, как ее встретит. Но все мысли, все слова, словно погружаясь в море, тонули в безмерном желании. Исчезало Евангелие, исчез мир, все его существо переполняла любовь. Мгновения казались ему вечностью; он не мог больше ждать, так бы и бросился в море и поплыл по волнам с криком: "Ирина, Ирина! Почему ты медлишь? Приди, приди, сердце так тоскует по тебе!"
     Вдруг раздались тихие удары весел. Он прислушался. Так и есть. Плывет.
     Исток поднялся и, ступив на ковер, пошел к самой воде, так что в сандалиях ощутил морскую влагу. Из тьмы показалась продолговатая темная тень, бесшумно плывшая по водной глади. Дважды ударили весла, ладья носом ткнулась в берег. Сильной рукой Исток подхватил ее. Вслед за тем он принял в свои объятия одетую в черное фигуру в капюшоне и маске. Он вынес девушку на землю и крепко прижал к сердцу.
     - Ирина, Ирина, моя богиня, моя родина, моя вера. Ирина, Ирина! - громко повторял он.
     - Шш! - девушка выскользнула из его объятий. - Отойдем в тень, Исток, и поговорим о Евангелии!
     Он крепко обхватил ее за талию и повел по ступенькам на террасу под пинии. Ночь была такой темной, что ему пришлось ощупью искать скамью. Они молча прижались друг к другу. Громко стучали сердца в возбужденной груди.
     - Ты прочитал Евангелие, Исток?
     - Прочитал, Ирина. Десять раз прочитал, и каждая буква, каждое слово вызывало думы о тебе.
     - Ты познал истину?
     - Истина - это ты, остальное мне чуждо. Истина лишь в твоих глазах, а любовь - в твоем сердце.
     Исток хотел приподнять маску и увидеть лицо любимой.
     - О бесы, почему сегодня такая темная ночь и я не вижу неба в твоих глазах, Ирина!
     - Не думай о бесах, Исток! Это Христос прячет от злобного мира нашу любовь. Возблагодари его!
     - Благодарю, если ты велишь! И все-таки я должен видеть свет твоих глаз! В них - моя родина, в них - ясное небо славинов, в них сияет свободное солнце наших градов! Идем ко мне, Ирина. Я цветами усыпал свое жилище, напоил его ароматами, драгоценное масло горит в твою честь.
     - Нет, не могу, Исток. Нас увидят рабы, и мы пропали. Останемся лучше здесь и поговорим о Евангелии!
     Она теснее прижалась к нему. Исток стал осыпать поцелуями ее голову.
     Она безвольно пыталась уклониться.
     - Давай говорить об Евангелии, об истине!
     - Погоди, Ирина, погоди, еще секунду побудь со мною... моя... моя жена.
     Он обнял ее и поднял на руки. Она не противилась, ее губы коснулись губ Истока. С трепетом искал он жадными губами ее лицо, укрытое мрачной хмурой ночью и шептал:
     - Ирина, Ирина, моя жена!
     Вдруг молния багряным светом озарила горизонт с востока на запад. Пурпурным стало море, сад вспыхнул, как днем, и взгляд Истока нашел ее глаза.
     Словно пораженный смертельной стрелой, вздрогнул Исток. Фигура в черном выскользнула из его объятий и скрылась в темноте.
     - Проклятая прелюбодейка! - вырвался из груди центуриона громкий крик и разнесся далеко в море.
     Он узнал Феодору в свете молнии.
     Кровь оледенела в его жилах, кулаки сжались, будто их свела судорога; он не понимал, испытывает ли его Шетек или все происходит на самом деле. Он лишь видел перед собой неясные очертания женской фигуры, на мгновение ему захотелось схватить ее и бросить в море, если это и вправду была императрица. Но кулаки разжались, а ноги вросли в песок, он застонал.
     И тогда шипящий голос Феодоры нарушил тишину. Ни на миг не потеряла она самообладания - не раз в любовных авантюрах ей приходилось ставить на карту порфиру и жизнь. Снова сверкнула молния.
     - Proskinesis! На колени! - подняв руку, приказала Феодора.
     И послушно подогнулись колени воина, повинуясь силе власти.
     - Пусть сегодняшняя ночь будет для тебя доказательством того, как императрица ценит Ирину. Она святая, и я убедилась, что она печется о твоей душе, стремясь открыть тебе истину. Почитай ее, целуй полы ее одежды - ты пока не достоин ее глаз. А чтобы возвысить тебя до нее, сейчас, при свете молнии, императрица назначает тебя магистром педитум палатинской гвардии. В течении месяца ты получишь императорский указ. Любите друг друга с Ириной, крестись. Христос с вами обоими! Обо всем молчи, иначе тебя постигнет кара, это так же верно, как то, что перед тобой повелительница земли и моря.
     Снова блеснула молния, Феодора исчезла, словно демон унес ее в ночь. Ударили весла. В небе полыхали зарницы. Как прикованный к месту стоял Исток. А императрица сжимала кулаки под черной столом и клялась адом, что уничтожит его, а ее потопит в грязи.
     - Ха, магистр педитум! Я сделаю тебя магистром, сгнивших заживо в моей темнице!