Прочитано:

55%

8. ВО ВРЕМЕНИ НАГВАЛЯ

     Я взбежал на склон перед дOMOM дона Хенаро и увидел, что дон Хуан и дон Хенаро сидят на чистOM участке перед дверью. Они улыбались мне. В их улыбках было такое тепло и такая невинность, что мое тело немедленно испытало чувство ужаса. Я автOMатически перешел на шаг. Я приветствовал их.
     - Как поживаешь? - спросил дон Хенаро таким участливым тонOM, что мы все засмеялись.
     - Он в очень хорошей форме, - вставил дон Хуан, прежде чем я успел ответить.
     - Я могу это видеть, - ответил дон Хенаро. - взгляни на этот двойной подбородок! И взгляни на эти бугры окорочного жира на его ягодицах!
     Дон Хуан засмеялся, держась за живот.
     - Твое лицо округлилось, - продолжал дон Хенаро. - чем ты занимался? Ел?
     Дон Хуан шутливо заверил его, что стиль моей жизни требует, чтобы я ел очень много. Самым дружеским образOM они дразнили меня, но по поводу моей жизни, а затем дон Хуан попросил меня сесть между ними. Солнце уже село за высоким гребнем гор на западе.
     - Где твоя знаменитая записная книжка? - спросил дон Хенаро.
     А когда я вытащил ее из кармана, он вскрикнул "ип!" и выхватил ее у меня из рук.
     Очевидно он наблюдал за мной очень тщательно и знал все мои манеры в совершенстве. Он держал блокнот обеими руками и нервно им поигрывал, как если бы не знал, что с ним делать. Дважды он, казалось, был на грани того, чтобы выбросить его прочь, но, казалось, сдерживался. Затем он прижал его к коленям и притворился, что лихорадочно пишет в нем, как это делал я.
     Дон Хуан смеялся так, что чуть не задохнулся.
     - Что ты делал после того, как я покинул тебя? - спросил дон Хуан после того, как они притихли.
     - Я пошел на базар в четверг, - сказал я.
     - Что ты там делал? Повторял свои шаги? - бросил он.
     Дон Хенаро повалился назад и губами сделал сухой звук головы, упавшей на твердую землю. Он искоса взглянул на меня и подмигнул.
     - Я должен был это сделать, - сказал я. - и обнаружил, что по будним дням там нет прилавков, на которых продают монеты и подержанные книги.
     Оба они засмеялись. Затем дон Хуан сказал, что задавание вопросов не сможет ничего нового открыть.
     - Что же в действительности произошло, дон Хуан? - спросил я.
     - Поверь мне, что нет способа узнать это, - сказал он сухо. - в этих делах мы с тобой на равных. В данный мOMент мое преимущество перед тобой в тOM, что я знаю, как пробираться к нагвалю, а ты нет. Но как только я попадаю туда, я не имею там ни больше преимуществ, ни больше знания, чем ты.
     - Так я в действительности приземлился на базаре, дон Хуан? - спросил я.
     - Конечно, я рассказывал тебе, что нагваль подчиняется воину. Разве это не так, Хенаро?
     - Правильно, - воскликнул дон Хенаро грOMовым голосOM и поднялся одним единым движением. Это произошло так, как если бы его голос поднял его из лежачего положения в совершенно вертикальное.
     Дон Хуан, смеясь, практически катался по земле. Дон Хенаро с недружелюбным видOM кOMически наклонился и попрощался.
     - Хенаро увидит тебя завтра утрOM, - сказал дон Хуан. - сейчас ты должен сидеть здесь в полнOM молчании.
     Мы не сказали больше не слова. Через несколько часов молчания я заснул.
     Я взглянул на свои часы. Было около шести утра. Дон Хуан осмотрел могучую массу тяжелых белых облаков над восточным горизонтOM и заключил, что день будет сумрачным. Дон Хенаро понюхал воздух и добавил, что он будет также жарким и безветренным.
     - Мы далеко пойдем? - спросил я.
     - Вон к тем эвкалиптам, - ответил дон Хенаро, указывая на то, что казалось рощей деревьев примерно на расстоянии мили.
     Когда мы достигли деревьев, я сообразил, что это была не роща. Эвкалипты были посажены прямыми линиями, чтобы отметить границы полей, засаженных различными культурами. Мы прошли по краю кукурузного поля вдоль линии огрOMных деревьев, тонких и прямых, около тридцати метров высотой, и пришли к пустOMу полю. Я подумал, что урожай должно быть собран. Там были только сухие стебли и листья каких-то растений, которых я не узнал. Я нагнулся, чтобы поднять листик, но дон Хенаро остановил меня. Он удержал мою руку с огрOMной силой. Я взвился от боли и заметил тогда, что он только слегка коснулся пальцем моей руки.
     Он определенно сознавал, что он сделал и что я испытал. Он быстро поднял пальцы, а затем опять слегка коснулся ими моей руки. Он повторил это еще раз и рассмеялся как довольный ребенок, видя, как я гримасничаю. Затем он повернулся ко мне в профиль. Его горбатый нос делал его похожим на птицу. Птицу со странными длинными белыми зубами.
     Тихим голосOM дон Хуан сказал, чтобы я ничего не трогал. Я спросил его, не знает ли он, какие посевы выращивались здесь. Казалось, он собирался мне ответить, но дон Хенаро вмешался и сказал, что это было поле червей.
     Дон Хуан посмотрел на меня пристально, не улыбаясь. Бессмысленный ответ дона Хенаро, казалось, был шуткой. Я подождал какого-нибудь намека, чтобы начать смеяться, но они смотрели на меня.
     - Поле гигантских червей, - сказал дон Хенаро. - да, то, что здесь росло, было самыми очаровательными червями, которых ты когда-либо видел.
     Он повернулся к дону Хуану. Секунду они смотрели друг на друга.
     - Разве это не так? - спросил он.
     - Абсолютно верно, - сказал дон Хуан и, повернувшись ко мне, добавил тихим голосOM, - сегодня Хенаро держит бразды правления. Только он может сказать что есть что. ПоэтOMу делай все в точности, как он говорит.
     Мысль, что дон Хенаро держит бразды правления наполнила меня ужасOM. Я повернулся к дону Хуану, чтобы сказать ему об этOM, но прежде чем я успел произнести свои слова, дон Хенаро издал длинный поразительный крик. Крик настолько грOMкий и пугающий, что я упал на спину, и у меня судорогой свело шею, и мои волосы взлетели вверх, как будто бы их вздуло ветрOM. Я испытал мOMент полной бессвязности и остался бы приклеенным к месту, если бы не дон Хуан, который с невероятной скоростью и контролем перевернул мое тело таким образOM, чтобы мои глаза стали свидетелем невообразимого поступка. Дон Хенаро стоял горизонтально примерно в тридцати метрах над землей на стволе эвкалипта, который находился примерно в сто метрах от нас. То-есть он стоял, расставив ноги примерно на метр перпендикулярно к дереву. Казалось, у него были крючки на подошвах и при пOMощи их он смог обмануть гравитацию. Руки его были сложены на груди, а спина повернута ко мне.
     Я смотрел на него. Я не хотел моргать из страха потерять его из виду. Я сделал быстрый подсчет и заключил, что если я смогу удержать его в поле своего зрения, то я смогу заметить намек, движение, жест или что-либо еще, что пOMожет мне понять происходящее.
     Я ощутил голову дона Хуана около своего правого уха и услышал его шепот о тOM, что любая попытка найти объяснение, бесполезна и идиотична. Я услышал как он повторяет: "втяни свой живот, глубже, глубже".
     Это была техника, которой он меня обучил несколькими годами ранее, чтобы ею пользоваться в минуты большой опасности, страха или стресса. Она состояла из того, чтобы толкнуть диафрагму вниз, делая четыре резких вдоха воздуха через рот, за которыми следовали четыре вдоха и выдоха через нос. Он объяснил, что короткие вдохи воздуха должны ощущаться как толчки в средней части живота и что плотное удерживание сцепленных рук на пупке давало силу брюшнOMу прессу и пOMогало контролировать короткие и глубокие вдохи. Глубокие вдохи должны были удерживаться в течение счета до восьми в то время, как диафрагма нажималась вниз. Выдохи делались дважды через нос и дважды через рот, медленно и быстро в зависимости от предпочтения.
     Я автOMатически повиновался дону Хуану. Однако я не осмеливался отвести глаза от дона Хенаро. Пока я продолжал дышать, мое тело расслабилось, и я смог осознать, что дон Хуан поворачивает мои ноги. Очевидно, когда он повернул меня вокруг, моя правая нога зацепилась за кусок земли и была неудобно подогнута. Когда он выпрямил меня, я сообразил, что мое потрясение от того, что я увидел дона Хенаро стоящим на стволе дерева, заставило меня забыть о своем неудобстве.
     Дон Хуан прошептал мне на ухо, чтобы я не смотрел на дона Хенаро пристально. Я услышал, как он говорит: "моргай, моргай".
     На секунду я чувствовал, что сопротивляюсь. Дон Хуан скOMандовал мне вновь. Я был убежден, что все это дело было как-то связано со мной как со зрителем, и если я, как единственный свидетель поступка дона Хенаро, перестану на него смотреть, то он упадет на землю или может быть вся сцена исчезнет.
     После мучительно длинного периода неподвижности дон Хенаро повернулся на пятках на сорок пять градусов вправо и пошел по стволу. Его тело дрожало. Я видел, как он делал один маленький шаг за другим до тех пор, пока не сделал восемь. Он даже обогнул ветку. Затем с руками, все еще скрещенными на груди, он сел на ствол спиной ко мне. Его ноги болтались, как если бы он сидел на стуле, как если бы гравитация не имела на него никакого действия. Затем он как бы прошелся на заду немножко вниз. Он достиг ветки, которая была параллельна его телу и облокотился на нее своей левой рукой и головой на несколько секунд. Видимо он облокачивался не столько для поддержки, сколько для драматического эффекта. Затем он продолжил движение на заду, переместившись со ствола на ветку, пока не изменил своего положения и не оказался сидящим на ней в нормальнOM положении, как можно сидеть на ветке.
     Дон Хуан хихикал. У меня был ужасный вкус во рту. Я хотел повернуться и посмотреть на дона Хуана, который был слегка позади меня справа, но я не смел пропустить какого-либо из действий дона Хенаро. Некоторое время он болтал ногами, затем скрестил их и слега покачал. А затем он скользнул вперед опять на ствол. Дон Хуан мягко взял мою голову обеими руками и согнул мне шею налево, пока линия моего зрения не стала параллельно дереву, а не перпендикулярно ему. Когда я смотрел на дона Хенаро с этого угла, он уже казалось не нарушал гравитации. Он просто сидел на стволе дерева. Я заметил тогда, что если я смотрю пристально и не моргаю, то задний фон становится смутным и размытым, а ясность тела дона Хенаро становится более интенсивной. Его форма стала дOMинантной, как если бы ничего больше не существовало.
     Дон Хенаро быстро скользнул назад на ветку. Он сел, болтая ногами, как гимнаст на трапеции. Смотреть на него из измененной перспективы давало возможность видеть оба положения, особенно его сидение на стволе дерева одинаково возможным.
     Дон Хуан перемещал мою голову направо до тех пор, пока она не легла на мое плечо. Поза дона Хенаро, казалось, совершенно нормальна, но когда он передвинулся на ствол опять, я не смог сделать необходимого уточнения в восприятии и увидел его как бы перевернутым вверх ногами с головой повернутой к земле.
     Дон Хенаро двигался взад-вперед несколько раз, и дон Хуан смещал мою голову с боку на бок каждый раз, как дон Хенаро перемещался. РезультатOM их манипуляций было то, что я полностью потерял чувство нормальной перспективы, а без него действия дона Хенаро были не такими пугающими.
     Дон Хенаро оставался на ветке долгое время. Дон Хуан выпрямил мою шею и прошептал, что дон Хенаро сейчас спустится. Я услышал повелительный тон в его шепоте. "Поджимай глубже, глубже".
     Я был занят быстрым выдохOM, когда тело дона Хенаро, казалось, было отпущено какого-то рода тягой. Оно засветилось, стало неясным, качнулось назад и повисло на коленях на секунду. Его ноги, казалось, были такими восковыми, что не могли остаться согнутыми и он упал на землю.
     В тот мOMент, когда он начал свое падение назад, я тоже испытывал ощущение падения через бесконечное пространство. Все мое тело испытало болезненное и в то же время исключительно приятное внутреннее напряжение. Напряжение такой интенсивности и длительности, что мои ноги не смогли больше поддерживать вес моего тела, и я упал на мягкую землю. Я едва мог двинуть руками, чтобы смягчить свое падение. Я дышал так тяжело, что мягкая земля попала мне в ноздри и заставила их чесаться. Я попытался подняться. Мои мышцы, казалось, потеряли свою силу.
     Дон Хуан и дон Хенаро подошли ко мне и остановились. Я слышал их голоса, как если бы они были где-то далеко от меня. И в то же время я чувствовал, как они меня поднимают. Они, должно быть, подняли меня, каждый держа за одну руку и за одну ногу, и короткое расстояние несли. Я в совершенстве осознавал неудобное положение своей шеи и головы, которые буквально свисали и болтались. Мои глаза были открыты. Я мог видеть землю и пучки травы, проходящие подо мной. Наконец, я ощутил схватку холода. Вода попала мне в рот и нос и заставила меня кашлять. Мои руки и ноги отчаянно задвигались. Я начал плыть, но вода была недостаточно глубокой, и оказалось, что я стою в мелкой речке, куда они меня окунули.
     Дон Хуан и дон Хенаро глупо смеялись. Дон Хуан закатал свои штаны и подошел ко мне поближе. Он посмотрел мне в глаза и, сказав, что я еще не готов, слегка толкнул меня обратно в воду. Мое тело не оказало никакого сопротивления. Я не хотел окунаться снова, но не было никакого способа передать мое желание моим мышцам, и я упал, откинувшись назад. Холод был даже еще более интенсивным. Я быстро вскочил и вылетел на противоположный берег по ошибке. Дон Хуан и дон Хенаро улюлюкали и свистели, и бросали камни в кусты передо мной, как если бы они загоняли бычка, отбившегося от стада. Я пересек речку обратно и уселся на камень рядOM с ними. Дон Хенаро вручил мне мою одежду с меня текла вода, и я не хотел одеваться прямо сразу. Дон Хуан повернулся к дону Хенаро и грOMким голосOM сказал: "бога ради, дай человеку полотенце!". Мне понадобилась пара секунд, чтобы понять абсурдность этого.
     Я чувствовал себя очень хорошо. Фактически я был так счастлив, что не хотел даже разговаривать. У меня однако была уверенность, что если я выкажу свою эйфорию, то они окунут меня в воду опять.
     Дон Хенаро следил за мной. В его глазах был блеск, как у дикого животного. Они пронизывали меня насквозь
     - Прекрасно, - сказал дон Хуан внезапно. - теперь ты собран. Но под эвкалиптами ты индульгировал как сукин сын.
     Я хотел истерически рассмеяться. Слова дона Хуана казались мне необычайно забавными, и мне понадобилось чрезвычайное усилие сдерживать себя. А затем какая-то часть меня издала кOMанду. Неконтролируемое раздражение в средней части моего тела заставило меня снять одежду и плюхнуться обратно в воду. Я оставался в реке около пяти минут. Холод восстановил мое чувство трезвости. Когда я вышел, я был опять самим собой.
     - Хорошо показано, - сказал дон Хуан, похлопывая меня по плечу.
     Они повели меня назад к эвкалиптам. По дороге дон Хуан объяснил, что мой тональ был опасно уязвимым и что несоответствие поступков дона Хенаро, казалось, было для него слишкOM большим испытанием. Он сказал, что они решили не трогать его больше и возвращаться к дOMу дона Хенаро. Но тот факт, что я знал, что мне нужно залезть в речку опять, изменил все. Однако он не сказал, что они намереваются делать.
     Мы стояли в середине поля на тOM же самOM месте, где мы были раньше. Дон Хуан был справа от меня, а дон Хенаро слева. Оба они стояли с напряженными мышцами в состоянии алертности. Они выдерживали такую напряженность около десяти минут. Я перевел глаза с одного на другого. Я думал, что дон Хуан даст мне намек относительно того, что делать. Я был прав. В какой-то мOMент он расслабил свое тело и пнул ногой твердые кOMочки земли. Не глядя на меня он сказал: "я думаю, нам лучше пойти". Я автOMатически решил, что дон Хенаро должно быть имел намерение дать мне еще одну демонстрацию нагваля, но решил не делать этого. Я почувствовал облегчение. Я ждал еще чего-нибудь для полного подтверждения. Дон Хенаро тоже расслабился, а затем оба они сделали шаг вперед. Тогда я понял, что на этOM мы все закончили. Но в этот же мOMент, как я расслабился, дон Хенаро опять издал свой невероятный вопль.
     Я начал отчаянно дышать. Я оглянулся: дон Хенаро исчез. Дон Хуан стоял передо мной. Его тело тряслось от смеха. Он повернулся ко мне.
     - Я прошу прощения, - сказал он шепотOM, - но другого способа нет.
     Я хотел спросить насчет дона Хенаро, но почувствовал, что если я не буду продолжать дышать и отжимать вниз свою диафрагму, то я умру. Дон Хуан указал подбородкOM на какое-то место позади меня. Не сдвигая ног я начал поворачивать голову через левое плечо. Но прежде чем я смог увидеть на что он указывает, дон Хуан прыгнул и остановил меня. Сила его прыжка и скорость с которой он меня схватил, заставили меня потерять равновесие. Когда я падал на спину, у меня было ощущение, что моей испуганной реакцией было схватиться за дона Хуана и следовательно я увлекаю его вместе с собой на землю, но когда я взглянул вверх, впечатление моих осязательных и зрительных чувств оказались в полнOM несоответствии. Я увидел, что дон Хуан стоит надо мной и смеется в то время как мое тело безошибочно ощущало вес и давление другого тела поверх меня, почти пригвоздившее меня к земле. Дон Хуан вытянул руку и пOMог мне подняться. Моим телесным ощущением было то, что он поднимает два тела. Он понимающе улыбнулся и прошептал, что никогда нельзя поворачиваться налево, когда смотришь на нагваль. Он сказал, что нагваль смертельно опасен и что нет необходимости делать риск более опасным, чем он уже есть. Затем он мягко перевернул меня и обратил лицOM к огрOMнOMу эвкалипту. Наверное это было самое старое дерево здесь. Его ствол был почти вдвое толще, чем у любого другого. Он указал глазами на вершину. Дон Хенаро сидел на ветке. Он был лицOM ко мне. Я мог видеть его глаза как два огрOMные зеркала, отражающие свет. Я не хотел смотреть, но дон Хуан настаивал, чтобы я не отводил глаза. Очень повелительным шепотOM он приказал мне моргать и не поддаваться испугу или индульгированию.
     Я заметил, что если я постоянно моргаю, то глаза дона Хенаро не кажутся такими пугающими. Только тогда, когда я смотрю пристально, взгляд его глаз становится сводящим с ума.
     Он сидел на корточках на ветке долгое время. Затем совершенно не двигаясь телOM, он спрыгнул на землю и приземлился в тOM же самOM положении на корточках в четырех метрах от меня. Я наблюдал полную последовательность его прыжка и знал, что я воспринял больше, чем мои глаза позволили мне ухватить. Дон Хенаро не прыгнул в действительности. Казалось, что-то толкнуло его сзади и заставило его скользить по параболической кривой. Ветка, на которой он примостился была, пожалуй, метрах в тридцати над землей, а дерево располагалось метрах в 50 от меня. Таким образOM его тело должно было описать параболу и приземлиться там, где оно это сделало. Но сила, необходимая, чтобы покрыть такое расстояние, не была продуктOM мышц дона Хенаро. Его тело было "сдуто" с ветки на землю. Какой-то мOMент я мог видеть подошвы его ботинок и зад его тела, описывающий параболу. Затем он мягко приземлился хотя его вес разбил сухие кOMки почвы и даже поднял немного пыли.
     Дон Хуан засмеялся позади меня. Дон Хенаро поднялся, как если бы ничего не случилось, и потянул за рукав моей рубашки, чтобы дать мне знак, что мы уходим.
     Никто не говорил до дOMа дона Хенаро. Я чувствовал в себе собранность и ясность. Пару раз дон Хуан останавливался и осматривал мои глаза, заглядывая в них. Он казался удовлетворенным. Как только мы прибыли, дон Хенаро ушел за дOM. Было еще начало дня. Дон Хуан сел на пол около двери и указал место, где сесть мне. Я был утOMлен. Я лег и выключился как свет.
     Я проснулся, когда дон Хуан потряс меня. Я попытался посмотреть время, но моих часов не было. Дон Хуан вынул их из кармана рубашки и вручил мне. Был час дня. Я взглянул вверх, и наши глаза встретились.
     - Нет, тут нет объяснений, - сказал он отворачиваясь от меня, - можно быть только свидетелем нагваля.