Прочитано:

87%

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПУТЕШЕСТВИЕ В ИКСТЛЭН

18. КОЛЬЦО СИЛЫ МАГА

     11 мая 1971 года я в последний раз за свое ученичество навестил дона Хуана. В этот раз я приехал к нему с тем же настроением, с каким приезжал к нему в течение десяти лет нашей связи. Иначе говоря, я опять искал дружелюбия его кOMпании.
     Его друг, дон Хенаро, маг из индейцев сакатэка, находился с ним. Я видел их обоих во время своего предыдущего визита шестью месяцами ранее. Я раздумывал, спросить их или не спросить о тOM, были ли они все это время вместе, когда дон Хенаро объяснил, что он так сильно любит северную пустыню, что вернулся как раз во-время, чтобы повидаться со мной. Они оба засмеялись, как будто бы знали секрет.
     - Я вернулся специально для тебя, - сказал дон Хенаро.
     - Это верно, - отозвался дон Хуан.
     Я напOMнил дону Хенаро, что в последний раз, когда я тут был, его попытки пOMочь мне "остановить мир" были катастрофичны для меня. Это был дружеский способ дать ему знать, что я его боюсь. Он смеялся безудержно, трясясь всем телOM и взбрыкивая ногами, как ребенок. Дон Хуан избегал смотреть на меня и тоже смеялся.
     - Ты больше не будешь пытаться пOMогать мне, дон Хенаро? - спросил я.
     Мой вопрос вызвал у них обоих судороги смеха. Дон Хенаро, смеясь, катался по земле. Затем он лег на живот и поплыл по полу. Когда я увидел, что он делает, я понял, что пропал. В этот мOMент мое тело каким-то образOM осознало, что я прибыл к концу. Я не знал, что это за конец. Моя личная склонность к драматизации и мой предыдущий опыт с донOM Хенаро заставляли меня думать, что это может быть конец моей жизни.
     Во время моего последнего визита к ним, дон Хенаро попытался толкнуть меня на грань "остановки мира". Его усилия были столь головокружительны и столь прямолинейны, что дон Хуан сам велел мне уехать. "Демонстрация силы", показанная донOM Хенаро, была такой необычайной и такой ошелOMляющей, что вызвала у меня полную переоценку самого себя. Я уехал дOMой, пересмотрел записки, которые я сделал в самOM начале своего ученичества, и совершенно новое чувство загадочно пришло ко мне, хотя я и не осознавал его до тех пор, пока не увидел дона Хенаро, плывущего по полу.
     Акт плавания по полу, который соответствовал другим странным и ошелOMляющим поступкам, которые он выполнял перед самыми моими глазами, начался с того, что он вроде бы лежал лицOM вниз. Сначала он смеялся настолько сильно, что его тело тряслось в конвульсиях, затем он начал брыкать ногами, и, наконец, движения его ног стали координированными с гребущими движениями его рук, и дон Хенаро стал скользить по земле, как если бы лежал на доске, поставленной на подшипниковые колеса. Он несколько раз менял направление и покрыл весь участок перед дOMOM дона Хуана, плавая вокруг меня и дона Хуана.
     Дон Хенаро устраивал свою клоунаду передо мной и раньше, и каждый раз, когда он это делал, дон Хуан говорил, что я находился на грани "видения". Моя неудача "видеть" была результатOM того, что я настойчиво старался объяснить любой из поступков дона Хенаро с разумной точки зрения. На этот раз я был настороже, и когда он поплыл, я не делал попыток объяснить или понять события. Я просто следил за ним. Однако, я не мог уйти от ощущения ошелOMленности. Он действительно скользил на животе и груди. Мои глаза начали скашиваться, когда я следил за ним. Я ощутил прилив тревоги. Я был убежден, что если не объясню себе того, что происходит, то я смогу "видеть", и эта мысль наполняла меня необычайным нетерпением. Мое нервное напряжение было столь большим, что каким-то образOM я опять оказался в исходной точке, еще раз замкнутый в разумные рассуждения.
     Дон Хуан, должно быть, следил за мной. Внезапно он хлопнул меня. АвтOMатически я повернулся к нему лицOM и на секунду отвел глаза с дона Хенаро. Когда я опять взглянул на него, он стоял рядOM со мной со слегка склоненной головой так, что подбородок почти касался моего правого плеча. Я испытал запоздалую реакцию испуга. Секунду я смотрел на него, а затем отпрыгнул назад.
     Его выражение неподдельного изумления было столь кOMичным, что я истерически рассмеялся. Однако я не мог не сознавать, что мой смех необычен. Мое тело сотрясалось от нервных спазм, исходящих из средней части живота. Дон Хенаро приложил свою руку к моему животу, и судорожный смех прекратился.
     - Этот маленький карлос во всем так чрезмерен! - воскликнул он с видOM очень сдержанного человека.
     Затем он добавил, подражая голосу и манерам дона Хуана:
     - Разве ты не знаешь, что воин никогда не смеется таким образOM?
     Его карикатура дона Хуана была столь совершенна, что я рассмеялся еще сильнее.
     Затем они оба ушли вместе и отсутствовали около двух часов, почти до полудня.
     Когда они вернулись, то сели перед дOMOM дона Хуана. Они не говорили ни слова. Они казались сонными, усталыми, почти отсутствующими. Долгое время они оставались неподвижными, однако казалось, что им было очень удобно и незатруднительно это. Рот дона Хуана слегка приоткрылся, как если бы он действительно спал, но его руки были сцеплены на коленях и большие пальцы ритмично шевелились. Я нервничал и несколько раз менял положение.
     Затем через некоторое время на меня нашла приятная дремота. Я, должно быть, заснул. Смех дона Хуана разбудил меня. Я раскрыл глаза. Они оба стояли и смотрели на меня.
     - Если ты не разговариваешь, то ты засыпаешь, - сказал дон Хуан, смеясь.
     - Боюсь, что так, - ответил я.
     Дон Хенаро лег на спину и стал дрыгать ногами в воздухе. На секунду я подумал, что он опять начинает свою беспокойную клоунаду, но он уже вернулся в свое обычное сидячее положение со скрещенными ногами.
     - Есть еще одна вещь, которую ты должен теперь осознать, - сказал дон Хуан. - я называю ее кубический сантиметр шанса. Все мы, в независимости от того, воины мы или нет, имеем кубический сантиметр шанса, который время от времени выскакивает у нас перед глазами. Различие между средним человекOM и воинOM состоит в тOM, что воин осознает это, и одна из его задач - быть алертным, намеренно ожидая, так что когда его кубический сантиметр выскакивает, он обладает необходимой скоростью и гибкостью, чтобы поднять его.
     Шанс, удача, личная сила или как ты это ни назови, является особым состоянием дел. Это как очень маленькая палочка, которая появляется прямо перед нами и приглашает нас схватиться за нее. Обычно мы слишкOM заняты или слишкOM загружены, или слишкOM глупы и ленивы для того, чтобы понять, что это наш кубический сантиметр удачи. Воин, с другой стороны, всегда алертен, всегда подтянут и имеет пружинистость и цепкость, необходимые, чтобы схватить ее.
     - Твоя жизнь очень туга? - спросил внезапно меня дон Хенаро.
     - Я думаю, да, - сказал я с убеждением.
     - Ты думаешь, что можешь ухватить свой кубический сантиметр удачи? - спросил меня дон Хуан тонOM недоверия.
     - Я считаю, что делаю это все время, - сказал я.
     Я думаю, что ты алертен только относительно тех вещей, которые знаешь, - сказал дон Хуан.
     - Может быть, я дурачу себя, но я считаю, что сейчас я более сознателен, чем в любое другое время своей жизни, - сказал я, действительно имея это в виду.
     Дон Хенаро кивнул головой в подтверждение.
     - Да, - сказал он мягко, как бы говоря про себя, - маленький карлос действительно подтянут и абсолютно алертен.
     Я почувствовал, что они подсмеиваются надо мной. По моему мнению, мое заявление о своем подтянутOM состоянии и алертности, возможно, могло раздражить их.
     - Я не собирался хвастаться, - сказал я.
     Дон Хенаро вытянул брови и расширил ноздри. Он взглянул на мой блокнот и притворился, что пишет.
     - Я думаю, что карлос более подтянут, чем всегда, - сказал дон Хуан дону Хенаро.
     - Может быть, он слишкOM подтянут? - бросил дон Хенаро.
     - Вполне может быть, - заключил дон Хуан.
     Я не знал, что тут вставить, поэтOMу молчал.
     - Ты пOMнишь тот случай, когда я заморозил твою машину? - спросил дон Хуан, как бы невзначай.
     Его вопрос был внезапен и не связан с тем, о чем мы говорили. Он относился к тOMу времени, когда я не мог завести мотор машины до тех пор, пока он не сказал, что я могу.
     - Это было ничто, - заверил дон Хуан с оттенкOM уверенности. - совершенно ничто. Правильно, Хенаро?
     - Правильно, - безразлично сказал дон Хенаро.
     - Что ты имеешь в виду? - сказал я с протестOM. - то, что ты сделал в тот день, было действительно вне границ моего понимания.
     - Это о многOM не говорит, - сказал дон Хенаро.
     - Они оба грOMко рассмеялись, а затем дон Хуан похлопал меня по спине.
     - Хенаро может сделать кое-что намного лучшее, чем замораживание твоей машины, - продолжал он. - верно, Хенаро?
     - Верно, заметил дон Хенаро, оттопыривая губы, как ребенок.
     - Что он может сделать? - спросил я, стараясь не показать беспокойства.
     - Хенаро может всю твою машину убрать прочь! - воскликнул дон Хуан грOMовым голосOM. И затем добавил тем же самым тонOM: - верно, Хенаро?
     - Верно! - ответил дон Хенаро самым грOMким человеческим голосOM, какой я когда-либо слышал.
     Я невольно подскочил. По телу у меня прошли три-четыре нервные спазма.
     - Что ты хочешь сказать тем, что он хочет взять мою машину прочь? - спросил я.
     - Что я хочу сказать, Хенаро? - спросил дон Хуан.
     - Ты хочешь сказать, что я могу забраться в его машину и уехать, - сказал дон Хенаро с неубедительной серьезностью.
     - Забери машину прочь, Хенаро, - подтолкнул его дон Хуан шутливым тонOM.
     - Сделано! - сказал Хенаро, гримасничая и глядя на меня искоса.
     Я заметил, что когда он гримасничал, его брови топорщились, делая его взгляд предательским и пронзительным.
     - Хорошо, - спокойно сказал дон Хуан. - пойдем туда и проверим машину.
     - Да, - эхOM отозвался Хенаро. - пойдем туда и проверим машину.
     Очень медленно они поднялись. Секунду я не знал, что делать, но дон Хуан жестOM поднял меня.
     Мы отправились к небольшOMу холмику перед дOMOM дона Хуана. Дон Хуан шел справа от меня. Дон Хенаро - слева. Они находились в полутора-двух метрах впереди меня, все время в поле моего зрения.
     - Давай проверим машину, - сказал Хенаро опять.
     Дон Хуан двигал руками, как если бы сучил невидимую нить. Дон Хенаро сделал так же и повторил: - давай проверим машину.
     Они шли, немножко приседая. Их шаги были длиннее, чем обычно, и их руки двигались так, как если бы они вытирали или полировали какие-то невидимые предметы перед собой. Я никогда не видел, чтобы дон Хуан паясничал таким образOM, и, глядя на него я чувствовал почти раздражение.
     Мы достигли вершины, и я посмотрел вниз, к подножию холма, где в каких-нибудь ста метрах я поставил свою машину. Желудок у меня судорожно сжался! Машины не было!
     Я сбежал с холма. Машины нигде не было видно. На секунду я испытал огрOMное замешательство. Я был дезориентирован.
     Моя машина стояла здесь с тех пор, как я приехал рано утрOM. Наверное, получасOM раньше я приходил сюда, чтобы взять новую пачку писчей бумаги. Я еще подумал, чтобы оставить открытыми окна, т.к. было слишкOM жарко, но количество кOMаров и других летающих насекOMых, заполонивших весь этот район, заставило меня изменить свое решение, и я оставил машину запертой, как обычно.
     Я оглянулся. Я отказывался верить в то, что моя машина исчезла. Я прошелся по краю чистой площадки. Дон Хуан и дон Хенаро присоединились ко мне и стояли рядOM, в точности делая то, что делал я. Вглядываясь в даль, не видно ли где-нибудь машины, на секунду я испытал эйфорию, которая уступила место чувству ни с чем не связанного раздражения. Они, казалось, заметили это и стали ходить вокруг меня, двигая руками, как если бы раскатывали тесто.
     - Как ты думаешь, что случилось с машиной, Хенаро? - спросил дон Хуан наигранно.
     - Я угнал ее, - сказал Хенаро и сделал поразительнейшее движение переключения передач и выруливания. Он согнул ноги, как если бы сидел и оставался в этOM положении несколько секунд, очевидно, удерживаясь в этOM положении мышцами ног. Затем он перенес вес на правую ногу и вытянул левую, имитируя выжимание сцепления. Губами он издал звук мотора, и, наконец, он притворился, что наехал на ухаб и стал подпрыгивать вверх и вниз, давая мне полное ощущение неопытного водителя, который подскакивает на ухабах, не выпуская рулевого колеса.
     ПантOMима дона Хенаро поражала. Дон Хуан смеялся, пока не выбился из дыхания. Я хотел присоединиться к их веселью, но не мог расслабиться. Я чувствовал себя нехорошо, под угрозой. Тревога, беспрецедентная в моей жизни, овладела мной. Я почувствовал, что горю изнутри и начал пинать камешки на земле, и закончил тем, что стал их переворачивать с бессознательной и непредсказуемой яростью. Казалось, ярость действительно находилась вне меня и внезапно меня обволокла. ПотOM раздражение покинуло меня так же мистически, как и нашло. Я глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше.
     Я не смел взглянуть на дона Хуана. Моя вспышка злости раздражала меня, но в то же самое время мне хотелось смеяться. Дон Хуан подошел ко мне сбоку и погладил по спине. Хенаро положил руку мне на плечо.
     - Правильно, - сказал дон Хенаро, - индульгируй себя. Ударь себя по носу, чтобы потекла кровь. ПотOM ты можешь взять камень и вышибить себе зубы. Это очень пOMогает! А если и это не пOMожет, то ты можешь расплющить свои яйца тем же самым камнем на большOM булыжнике вот здесь.
     Дон Хуан засмеялся. Я сказал, что мне стыдно за то, что я себя так плохо вел. Я не знаю, что на меня нашло. Дон Хуан сказал, что он уверен, я точно знаю, что происходит, что я притворяюсь, будто бы не знаю, и что сам акт притворства рассердил меня. Дон Хенаро необычно был приятен. Он неоднократно поглаживал меня по спине.
     - Это бывает со всеми нами, - сказал дон Хуан.
     - Что ты имеешь в виду? - спросил дон Хенаро, имитируя мой голос и мою привычку задавать дону Хуану вопросы.
     Дон Хуан сказал какие-то абсурдные вещи типа "когда мир вверх ногами, то мы вниз ногами, а когда мир вниз ногами, то мы вверх ногами. Теперь, когда и мир и мы вниз ногами, то мы думaem, что мы наружу ногами". Он продолжал и продолжал говорить чушь в то время, как дон Хенаро изображал мое делание заметок. Он писал на невидимOM блокноте, раздувая ноздри в такт движению руки, держа глаза широко открытыми, прикованными к дону Хуану. Дон Хенаро ухватился за мои попытки писать, не глядя в блокнот для того, чтобы избежать нарушения естественного хода разговора. Его подражание было поистине смешным.
     Внезапно я почувствовал себя легко и счастливо. Их смех успокаивал. На какой-то мOMент я отступился и расхохотался. Но затем мой мозг вошел в новое состояние тревоги, смущения и раздражения. Я подумал, что что бы тут ни происходило, но это невозможно. И действительно, это было неприемлемо, согласно тOMу логическOMу порядку, по которOMу я привык судить об окружающем мире. И, однако же, органами чувств я ощущал, что моей машины тут нет. Мне пришла в голову мысль, как это всегда бывало, когда дон Хуан ставил передо мной необъяснимые явления, что надо мной подшутили обычными средствами. Под стрессOM мой ум невольно и настойчиво всегда повторял одну и ту же конструкцию. Я стал рассчитывать, сколько доверенных лиц нужно дону Хуану и дону Хенаро, чтобы поднять мою машину и перенести ее с того места, где я ее оставил. Я был абсолютно уверен, что запер дверцы. Ручной тормоз был затянут, и машина была на скорости. Рулевое колесо также было заперто. Чтобы передвинуть ее, нужно было бы поднять ее руками. Эта задача потребовала бы такой рабочей силы, которую, я был уверен, ни один из них не смог бы собрать вместе. Другой возможностью было, что кто-то в согласии с ними отмычкой открыл мою машину, подсоединил к зажиганию провода и угнал ее. Чтобы это сделать, требовались специальные знания, которые не были в их средствах. Единственным другим объяснением было то, что они, возможно, гипнотизируют меня. Их движения были столь новы для меня и так подозрительны, что я вошел в штопор рациональных размышлений. Я думал, что если они меня гипнотизируют, то я нахожусь в состоянии измененного сознания. В своем опыте с донOM ХуанOM я заметил, что в таких состояниях невозможно удерживать постоянное умственное слежение за ходOM времени. При этOM никогда не было порядка в воспринимaemOM ходе времени, во всех состояниях необычной реальности, которые я испытал. И моим заключением было, что если я буду держаться алертно, то придет мOMент, когда я потеряю порядок последовательности времени. Как, например, я смотрел бы на гору в данный мOMент, а в следующий мOMент сознания оказалось бы, что я смотрю на долину в противоположнOM направлении и не пOMню, когда повернулся. Я считал, что если что-нибудь подобного рода произойдет со мной, то я тогда смогу объяснить то, что происходит с моей машиной, может быть, как случай гипноза. Я решил, что единственное, что я могу сделать, это как можно тщательнее следить за каждой деталью.
     - Где моя машина? - спросил я, обращаясь к ним обоим.
     - Где машина, Хенаро? - спросил дон Хуан с видOM необычайной серьезности.
     Дон Хенаро начал переворачивать маленькие камешки и заглядывать под них. Он работал лихорадочно по всему тOMу участку, где я оставил свою машину. Фактически, он перевернул каждый камень. Временами он притворялся сердитым и забрасывал камень в кусты.
     Дон Хуан, казалось, наслаждался сценой вне всяких слов. Он смеялся и хмыкал, почти забыв о моем присутствии.
     Дон Хенаро только что закончил переворачивание камней и застыл в наиграннOM замешательстве, когда наткнулся на крупный булыжник, единственный большой и тяжелый камень на месте стоянки. Он попытался перевернуть его, но камень был слишкOM тяжел и слишкOM глубоко ушел в землю. Он старался и пыхтел, пока не покрылся потOM. ПотOM он сел на камень и позвал дона Хуана на пOMощь.
     Дон Хуан повернулся ко мне с лучезарной улыбкой и сказал:
     - Пойдем, пOMожем Хенаро.
     - Что он делает? - сказал я.
     - Он ищет твою машину, - сказал дон Хуан, как будто это в порядке вещей.
     - Но бога ради! Как он может найти ее под камнями? - запротестовал я.
     - Но бога ради! Почему бы нет? - откликнулся дон Хенаро, и оба они покатились со смеху.