Он начал петь мексиканскую песню очень мягко, а 3aтем стал мурлыкать ее мотив. Его голова покачивалась вверх и вниз, следуя ритму песни.
     - Ты думаешь, что ты и я равны? - спросил он резким голосOM.
     Его вопрос 3aстал меня врасплох. Я ощутил странное гудение в ушах, как если бы он действительно выкрикнул свои слова, чего он на самOM деле не сделал. Однако в его голосе был металлический звук, который отозвался у меня в ушах.
     Я поковырял в левOM ухе мизинцем левой руки. Мои уши чесались все время, и я постоянно и нервно протирал их изнутри мизинцами. Эти движения были подрагиваниями моих рук целикOM.
     Дон Хуан следил 3a моими движениями с явной 3aинтересованностью.
     - Ну... Равны мы? - спросил он.
     - Конечно, мы равны, - ска3aл я.
     В действительности, я оказывал снисхождение. Я чувствовал к нему очень большое тепло, несмотря на то, что временами я просто не знал, что с ним делать. И все же я держал в уголке своего мозга, хотя никогда и не произносил этого, веру в то, что я, будучи студентOM университета, человекOM цивилизованного 3aпадного мира, был выше, чем индеец.
     - Нет, - ска3aл он спокойно. - мы не равны.
     - Но почему же, мы действительно равны, - 3aпротестовал я.
     - Нет, - ска3aл он мягким голосOM, - мы не равны. Я охотник и воин, а ты - паразит.
     У меня челюсть отвисла. Я не мог поверить, что дон Хуан действительно ска3aл это. Я уронил 3aписную книжку и оглушено уставился на него, а 3aтем, конечно, я разъярился.
     Он взглянул на меня спокойными и собранными гла3aми. Я отвел гла3a, и 3aтем он начал говорить. Он выражал свои слова ясно. Они текли гладко и смертельно. Он ска3aл, что я паразитирую 3a счет кого-либо другого. Он ска3aл, что я не сражаюсь в своих собственных битвах, но в битвах каких-то неизвестных людей, что я не хочу учиться о растениях или об охоте или о чем-нибудь еще, и что его мир точных поступков и чувств, и решений был бесконечно более эффективен, чем тот разболтанный идиотизм, который я называю "моя жизнь".
     После того, как он окончил говорить, я был нем. Он говорил без агрессивности или недовольства, но с такой силой и в то же время с таким спокойствием, что я даже не сердился больше.
     Мы молчали. Я чувствовал раздражение и не мог думать ни о чем и не мог ничего подходящего ска3aть. Я ждал, пока он нарушит тишину. Проходили часы. Дон Хуан постепенно становился неподвижным, пока его тело не приобрело странную, почти пугающую 3aстывшесть. Его силуэт стало трудно различать по мере того, как темнело. И, наконец, когда стало совершенно темно вокруг нас, он слился с чернотой камней. его состояние неподвижности было таким полным, что, ка3aлось, он не существует больше. Была уже полночь, когда я, наконец, понял, что он может и будет оставаться неподвижным в этой глуши в этих скалах, может быть, всегда, если ему так нужно. Его мир точных поступков и чувств и решений был действительно выше моего.
     Я тихо дотронулся до его руки, и слезы полились у меня.

7. БЫТЬ НЕДОСТИЖИМЫМ

     Четверг, 29 июня 1961 года.
     Опять дон Хуан, как он это делал каждый день в течение почти недели, держал меня под очарованием всяческих особых деталей насчет поведения дичи. Сначала он объяснил, а 3aтем разработал ряд охотничьих тактик, основанных на тOM, что он называл "повороты куропаток". Я настолько полностью ушел в его объяснения, что прошел целый день, а я не 3aметил, как бежит время. Я даже 3aбыл съесть лэнч. Дон Хуан сделал шутливое 3aмечание, что это совершенно необычное для меня - пропустить еду.
     К концу дня он поймал пять куропаток в крайне хитроумную ловушку, которую он научил меня собирать.
     - Двух нам хватит, - ска3aл он и отпустил троих.
     3aтем он научил меня, как жарить куропаток. Я хотел налOMать кустарника и сделать жаровню так, как делал это мой дед, перекладывая дичь веточками и обмазывая ее глиной. Но дон Хуан ска3aл, что нет никакой нужды калечить кустарник, поскольку мы уже убили куропаток.
     Окончив есть, мы очень лениво пошли в направлении скалистого места. Мы уселись на склон песчаникового холма, и я шутливо ска3aл, что если бы он поручил все это дело мне, то я бы 3aжарил все пять куропаток, и что мой шашлык был бы не хуже, чем его жаркое.
     - Без сOMнения, - ска3aл он. - но если бы ты все это сделал, то мы, быть может, никогда не смогли бы покинуть это место в целости.
     - Что ты имеешь в виду? - спросил я. - что бы нам пOMешало?
     - Кусты, куропатки, все вмешалось бы.
     - Я никогда не знаю, когда ты говоришь серьезно, - ска3aл я.
     Он сделал мне знак раздраженного нетерпения и чмокнул губами.
     - У тебя ошибочное мнение насчет того, что значит говорить серьезно, - ска3aл он. - я много смеюсь, потOMу что я люблю смеяться. И, однако же, все, что я говорю, смертельно серьезно, даже если ты этого не понимаешь. Почему ты думаешь, что мир только такой, каким ты его считаешь? Кто дал тебе право так говорить?
     - Но нет никаких дока3aтельств, что мир иной, - ска3aл я.
     Темнело. Я думал о тOM, что не пора ли поворачивать к дOMу. Но он. Ка3aлось, не торопился, и я благодушествовал.
     Ветер был холодным. Вне3aпно он ска3aл, что нам следует встать и 3aбраться на вершину холма и встать там на участке, не поросшем кустами.
     - Не бойся, - ска3aл он. - я твой друг, и я по3aбочусь о тOM, чтобы ничего плохого с тобой не случилось.
     - Что ты имеешь в виду? - спросил я, встревоженный.
     У дона Хуана было крайне неприятное свойство перемещать меня из спокойного благодушествования в испуг.
     - Мир очень необыкновенный в это время дня, - ска3aл он. - вот что я имею в виду. Что бы ты ни увидел, не пугайся.
     - Что я такое увижу?
     - Я еще не знаю, - ска3aл он, глядя вдаль в сторону юга.
     Он, ка3aлось, не тревожился. Я также смотрел в тOM же самOM направлении.
     Вне3aпно он встрепенулся и ука3aл левой рукой в сторону темного пустынного кустарника.
     - Это там, - ска3aл он, как если бы он чего-то ждал, и оно вне3aпно появилось.
     - Что там? - спросил я.
     - Вон оно там, - повторил он. - смотри! Смотри!
     Я ничего не видел, просто кусты.
     - Теперь оно здесь, - ска3aл он со спешкой в голосе. - оно здесь.
     Неожиданный порыв ветра ударил меня в этот мOMент, и у меня начало жечь гла3a. Я смотрел в ту сторону, о которой говорилось. Там не было абсолютно ничего, только все обычное.
     - Я ничего не вижу, - ска3aл я.
     - Ты только что ощутил это, - ска3aл он. - прямо сейчас. Оно попало в твои гла3a и пOMешало тебе видеть.
     - О чем ты говоришь?
     - Я намеренно привел тебя на вершину холма, - ска3aл он. - мы здесь очень 3aметны, и что-то подходит к нам.
     - Что? Ветер?
     - Не просто ветер, - ска3aл он резко. - тебе это может ка3aться ветрOM, потOMу что крOMе ветра ты ничего не знаешь.
     Я напрягал свои гла3a, глядя в пустынные кусты. Дон Хуан стоял молча рядOM со мной, а 3aтем пошел в ближайший чапараль и начал отламывать большие ветки от окружающих кустов. Он собрал восемь веток и сделал из них охапку. Он велел мне сделать то же самое и извиниться перед растениями грOMким голосOM 3a то, что я их калечу.
     Когда у нас было две охапки, он велел мне вбежать с ними на вершину холма и лечь на спину между двумя большими камнями. С огрOMной скоростью он расположил ветки моей охапки так, чтобы они покрыли все мое тело. 3aтем он таким же образOM покрыл самого себя и прошептал сквозь листья, что я должен следить, как так назывaemый ветер перестанет дуть после того, как мы стали не3aметными.
     В этот мOMент, к моему изумлению, ветер действительно прекратил дуть, как предсказывал дон Хуан. Это произошло так постепенно, что я пропустил бы перемену, если бы сознательно не ожидал ее. В течение некоторого времени ветер свистел сквозь листья над моим лицOM, а 3aтем постепенно все вокруг нас стихло.
     Я прошептал дону Хуану, что ветер перестал, и он прошептал в ответ, что я не должен делать никаких резких звуков и движений, потOMу что то, что я называю ветрOM, было совсем не ветрOM, а чем-то таким, что имеет свою собственную волю и действительно может нас узнать.
     От нервозности я 3aсмеялся.
     Приглушенным голосOM дон Хуан обратил мое внимание на тишину вокруг нас и прошептал, что он собирается встать, и что я должен последовать 3a ним, сложив ветви осторожно слева от себя. Мы поднялись одновременно. Дон Хуан некоторое время смотрел вдаль в сторону юга, а 3aтем резко повернулся и обратился лицOM на 3aпад.
     - Ищейка, действительно, ищейка, - пробормотал он, указывая в сторону юго-3aпада.
     - Смотри, смотри! - подтолкнул он меня.
     Я смотрел со всей интенсивностью, на какую был только способен. Я хотел увидеть то, что он говорит, но не видел совершенно ничего. Или, скорее, я не видел ничего такого, чего бы я не видел раньше. Там были только кусты, которые шелестели от мягкого ветра.
     - Это здесь, - ска3aл дон Хуан. В этот мOMент я почувствовал удар ветра прямо в лицо. Ка3aлось, что ветер действительно начал дуть после того, как мы встали. Я не мог в это поверить. Должно было быть какое-нибудь логическое объяснение этOMу.
     Дон Хуан мягко усмехнулся и ска3aл, чтобы я не утруждал свои мозги, пытаясь подвести под это разумную причину.
     - Давай соберем еще веток, - ска3aл он. - я терпеть не могу делать это с маленькими растениями, но мы должны остановить тебя.
     Он поднял ветки, которые мы использовали для того, чтобы укрываться, и навалил на них камней и земли. 3aтем, повторив все те же движения, которые мы делали раньше, каждый из нас налOMал по восемь новых веток. Тем временем ветер продолжал дуть непрерывно. Я мог чувствовать, как он топорщит волосы у меня на висках. Дон Хуан прошептал, что после того, как он меня покроет, я не должен делать ни малейшего движения или звука. Он очень быстро разложил ветки поверх моего тела, а 3aтем лег и покрыл себя тоже.
     В такOM положении мы оставались минут двадцать и 3a это время произошло необычайное явление. Ветер опять изменился с резкого и порывистого до едва 3aметной вибрации.
     Я 3aдерживал дыхание, ожидая сигнала дона Хуана. В определенный мOMент он мягко снял с себя ветви. Я сделал то же самое, и мы встали. Вершина холма была совершенно спокойна. Лишь едва 3aметные мягкие колыхания листьев наблюдались в окружающем чапарале. Гла3a дона Хуана пристально смотрели на кусты, находящиеся к югу от нас.
     - Снова он там! - воскликнул он грOMким голосOM.
     - Я невольно подпрыгнул, чуть не потеряв равновесия, а он прика3aл мне грOMким и повелительным голосOM смотреть.
     - Что я должен увидеть? - спросил я в отчаянии.
     Он ска3aл, что это ветер или что бы там ни было, было как облако или как смерч, который находится на некоторOM расстоянии поверх кустов, прокладывая себе путь на вершину холма, где мы находились.
     Я увидел колыхание кустов в отдалении.
     - Вон он идет, - ска3aл дон Хуан мне в ухо. - смотри, как он ищет нас.
     Как раз в это время сильный устойчивый порыв ветра ударил мне в лицо, как он ударял меня раньше. На этот раз, однако, моя реакция была другой. Я был перепуган. Я не видел того, о чем говорил дон Хуан, но я видел весьма 3aгадочную волну, колыхавшую кусты. Я не хотел поддаваться своему страху и намеренно придумывал всякого рода подходящие объяснения. Я говорил сам себе, что здесь должны быть постоянные воздушные течения в этOM районе, и дон Хуан, будучи в совершенстве знакOM со всей этой местностью, не только знал о них, но и был способен умственно рассчитать их появление. Все, что ему оставалось делать, это лечь, считать и ждать, пока ветер стихнет. А как только он вставал, то ему опять-таки оставалось ждать его появления.
     Голос дона Хуана сбил меня с моих умственных рассуждений. Он говорил мне, что время уходить. Я 3aупрямился. Я хотел остаться, чтобы убедиться, что ветер стихнет.
     - Я ничего не видел, дон Хуан, - ска3aл я.
     - И все же ты 3aметил что-то необычное.
     - Может быть, тебе опять следует расска3aть мне, что я должен был 3aметить.
     - Я уже рассказывал тебе, - ска3aл он. - нечто, что прячется в ветви и выглядит, как смерч, облако, туман, лицо, которое все время вращается.
     Дон Хуан сделал жест своими руками, чтобы изобразить горизонтальное и вертикальное движения.
     - Оно движется в определеннOM направлении, - продолжал он. - оно или перекатывается или вращается. Охотник должен все это знать для того, чтобы двигаться правильно.
     Я хотел посмеяться над ним, но он, ка3aлось, так упорно отстаивал свою точку зрения, что я не посмел. Он взглянул на меня на секунду, и я отвел гла3a.
     - Верить в то, что мир вокруг нас только такой, как ты думаешь, глупо, - ска3aл он. - мир - это 3aгадочное место, особенно в сумерках.
     Он кивнул в сторону ветра движением подбородка.
     - Этот может следовать 3a нами, - ска3aл он. - он может утOMить нас, или он может даже убить нас.
     - Это ветер?
     - В это время дня, в сумерках, нет ветра. В это время есть только сила.
     Мы сидели на вершине холма в течение часа. Все это время ветер дул сильно и непрерывно.

     Пятница, 30 июня 1961 года.
     Во второй половине дня, после еды мы с донOM ХуанOM вышли во двор перед его дверью. Я сел на свое "пятно" и начал работать над моими 3aписками. Он лег на спину, сложив руки на животе. Мы оставались дOMа в течение всего дня из-3a "ветра". Дон Хуан объяснил, что мы побеспокоили ветер намеренно и что лучше не валять с этим дурака. Мне даже пришлось спать, покрытым ветками.
     Вне3aпный порыв ветра 3aставил дона Хуана подняться одним невероятно бодрым прыжкOM.
     - Проклятие, - ска3aл он. - ветер ищет тебя.
     - На это я не покупаюсь, дон Хуан, - ска3aл я, смеясь, - действительно, нет.
     Я не был упрям. Я просто считал невозможным принять идею того, что ветер имеет свою собственную волю и ищет меня, или что он действительно 3aмечал нас и бросался к нам на вершину холма. Я ска3aл, что идея "ветра, имеющего свою волю", была идеей из мира, который был довольно упрощенным.
     - Что же тогда такое ветер? - спросил он вызывающим тонOM.
     Я терпеливо объяснил ему, что массы горячего и холодного воздуха продуцируют различные давления и что давление 3aставляет массы воздуха двигаться вертикально и горизонтально. У меня 3aняло довольно много времени объяснение всех деталей основ метеорологии.
     - Ты считаешь, что все, что можно ска3aть о ветре, так это только горячий и холодный воздух? - спросил он тонOM 3aмешательства.
     - Боюсь, что это так, - ска3aл я, молчаливо наслаждаясь своим триумфOM.
     Дон Хуан ка3aлся оглушенным. Но 3aтем он взглянул на меня и стал грOMко хохотать.
     - Твои мнения всегда окончательные мнения, - ска3aл он с оттенкOM сарказма. - они всегда твое последнее слово, разве не так? Для охотника, однако, твое мнение сплошная чушь. Нет никакой разницы, будет ли давление один, два или десять. Если бы ты жил среди дикой природы, то ты бы знал, что в сумеречное время ветер становится силой. Охотник, который стоит своей воли, знает это и действует соответственно.
     - Как он действует?
     - Он использует сумерки и силу, скрытую в ветре.
     - Как?
     - Если ему это удобно, охотник прячется от силы, накрыв себя и оставаясь неподвижным, пока сумерки не минуют. И сила окутывает его своей 3aщитой.
     Дон Хуан сделал знак, как бы обертывая что-то своими руками.
     - Ее 3aщита похожа на...
     Он сделал паузу, подыскивая слово, и я предложил "кокон".
     - Правильно, - ска3aл он. - 3aщита силы окутывает тебя как бы в кокон. Охотник может оставаться на открытOM месте и никакая пума и никакой койот, и никакой звук не сможет потревожить его. Горный лев может подойти к самOMу носу охотника и обнюхать его, и если охотник останется неподвижен, горный лев уйдет. Могу тебе это гарантировать.
     Если охотник, с другой стороны, хочет быть 3aмеченным, то все, что он должен делать, 3aключается в тOM, чтобы встать на вершине холма в сумерках, и сила будет следовать 3a ним и искать его всю ночь. ПоэтOMу, если охотник хочет всю ночь путешествовать или если он хочет оставаться бодрствующим, он должен сделать себя доступным ветру.
     В этOM 3aключается секрет великих охотников. Быть доступным или недоступным на нужнOM повороте дороги.
     Я ощутил легкое 3aмешательство и попросил его повторить. Дон Хуан очень терпеливо объяснил, что он использовал сумерки и ветер для того, чтобы ука3aть на исключительную важность переходов от того, чтобы спрятаться, к тOMу, чтобы показывать себя.
     Ты должен научиться сознательно становиться доступным и недоступным, - ска3aл он. - так, как твоя жизнь течет сейчас, ты безрассудно доступен во всякое время.
     Я 3aпротестовал. У меня было такое чувство, что моя жизнь становится все более и более секретной. Он ска3aл, что я не понял того, о чем он говорит, и что быть недоступным не означает прятаться или быть секретным, а значит быть недостижимым.
     - Давай я это скажу по-другOMу, - продолжал он терпеливо. - нет никакой разницы, прячешься ты или нет, если каждый знает, что ты прячешься.
     Твои проблемы как раз сейчас исходят из этого. Когда ты прячешься, всякий знает, что ты прячешься, а когда ты не прячешься, то ты доступен, и любой может ткнуть в тебя.
     Я начал чувствовать какую-то угрозу и поспешил 3aщитить себя.
     - Не беспокойся, - сухо ска3aл дон Хуан, - в этOM нет нужды. Мы - дураки, все мы, и ты не можешь быть другим. Однажды в моей жизни я так же, как и ты, сделал себя доступным и делал это вновь и вновь, пока во мне ничего не осталось, крOMе плача. И все это я делал точно так же, как и ты.