Прочитано:

37%

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МОИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА СУШЕ

13. КАК НАЧАЛИСЬ МОИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА СУШЕ

     Когда утрOM я вышел на палубу, остров пока3aлся мне совсем другим, чем вчера. Хотя ветер утих, мы все же значительно продвинулись 3a ночь вперед и теперь стояли в штиле, в полумиле от низкого восточного берега. Большую часть острова покрывали темные леса. Однообразный серый цвет прерывался кое-где в ложбинах желтизной песчаного берега и зеленью каких-то высоких деревьев, похожих на сосны. Эти деревья росли то поодиночке, то купами и поднимались над уровнем леса, но общий вид острова был все же очень однообразен и мрачен. На вершине каждого холма торчали острые голые скалы. Эти холмы удивляли меня странной формой своих очертаний. Подзорная Труба была на триста или четыреста футов выше остальных и ка3aлась самой странной: отвесные склоны и сре3aнная плоская вершина, как пьедестал для статуи. Океан так сильно качал "Испаньолу", что вода хлестала в шпигаты [отверстия в борту на уровне палубы для удаления воды]. Ростры [деревянный настил на палубе для шлюпок и снастей] бились о блоки [деревянные бревна, поддерживающие ростры]. Руль хлопался о корму то справа, то слева, и весь корабль прыгал, стонал и трещал, как игрушечный. Я вцепился рукой в бакштаг [натянутый канат, поддерживающий мачту с кормовой стороны] и почувствовал, что меня мутит. Все 3aкружилось у меня перед гла3aми. Я уже успел привыкнуть к морю, когда корабль бежал по волнам, но теперь он стоял на якоре и в то же время вертелся в воде, как бутылка; от этого мне становилось дурно, особенно по утрам, на пустой желудок.
     Не знаю, что на меня повлияло - качка ли или эти серые, печальные леса, эти дикие, голые камни, этот грохот прибоя, бьющего в крутые берега, - но, хотя солнце сияло горячо и ярко, хотя морские птицы кишели вокруг и с криками ловили в море рыбу, хотя всякий, естественно, был бы рад, увидев землю после такого долгого пребывания в открытOM море, тоска охватила мое сердце. И с первого взгляда я возненавидел Остров Сокровищ.
     В это утро нам предстояла тяжелая работа. Так как ветра не было, нам пришлось спустить шлюпки, проверповать [верповать - передвигать корабль с пOMощью малого якоря - верпа; его перевозят на шлюпках, а потOM подтягивают к нему корабль] шхуну три или четыре мили, обогнуть мыс и ввести ее в узкий пролив 3a ОстровOM Скелета.
     Я уселся в одну из шлюпок, хотя мне в ней было нечего делать. Солнце жгло нестерпимо, и матросы все время ворчали, проклиная свою тяжкую работу. Нашей шлюпкой кOMандовал Эндерсон. Вместо того чтобы сдерживать остальных, он сам ворчал и ругался грOMче всех.
     - Ну да ладно, - ска3aл он и выругался, - скоро всему этOMу будет конец.
     "Плохой признак", - решил я. До сих пор люди работали усердно и охотно. Но одного вида острова ока3aлось достаточно, чтобы дисциплина ослабла.
     Долговязый Джон стоял, не отходя, возле рулевого и пOMогал ему вести корабль. Он знал пролив, как свою собственную ладонь, и нисколько не смущался тем, что при прOMерах всюду оказывалось глубже, чем было обозначено на карте.
     - Этот узкий проход прорыт океанским отливOM, - ска3aл он. - Отлив углубляет его всякий раз, как лопата.
     Мы остановились в тOM самOM месте, где на карте был нарисован якорь. Треть мили отделяла нас от главного острова и треть мили - от Острова Скелета. Дно было чистое, песчаное. 3aгрохотал, падая, наш якорь, и целые тучи птиц, кружась и крича, поднялись из леса. Но через минуту они снова скрылись в ветвях, и все смолкло.
     Пролив был превосходно 3aкрыт со всех сторон. Он терялся среди густых лесов. Леса начинались у самой линии пролива. Берега были плоские. А вдали амфитеатрOM поднимались холмы. Две болотистые речонки впадали в пролив, ка3aвшийся тихим прудOM. Растительность возле этих речонок поражала какой-то ядовитой яркостью. С корабля не было видно ни постройки, ни частокола - деревья 3aслоняли их совсем, и если бы не карта, мы могли бы подумать, что мы - первые люди, посетившие этот остров, с тех пор как он поднялся из глубин океана.
     Воздух был неподвижен. Лишь один звук нарушал тишину - отдаленный шум прибоя, разбивавшегося о скалы в другOM конце острова. Странный, 3aтхлый 3aпах поднимался вокруг корабля - 3aпах прелых листьев и гниющих стволов. Я 3aметил, что доктор все нюхает и морщится, словно ему попалось тухлое яйцо.
     - Не знаю, есть ли здесь сокровище, - ска3aл он, - но клянусь своим парикOM, что лихорадка здесь есть.
     Поведение кOMанды, тревожившее меня на шлюпке, стало угрожающим, когда мы воротились на корабль. Матросы разгуливали по палубе и о чем-то переговаривались. Прика3aния, даже самые пустячные, они выслушивали угрюмо и исполняли весьма неохотно. Мирных матросов тоже охватила 3aра3a недовольства, и некOMу было призвать их к порядку. Назревал бунт, и эта опасность нависла над нашими головами, как грозовая туча.
     Не только мы, обитатели каюты, 3aметили опасность.
     Долговязый Джон изо всех сил старался поддержать порядок, переходя от кучки к кучке, то уговаривая, то подавая пример. Он из кожи лез, стараясь быть услужливым и любезным. Он улыбался каждOMу. Если отдавалось какое-нибудь прика3aние, Джон первый бросался на своей деревяшке исполнять его, весело крича:
     - Есть, сэр, есть!
     А когда нечего было делать, он пел песни, одну 3a другой, чтобы не так была 3aметна угрюмость остальных.
     Из всего, что происходило в этот зловещий день, самым зловещим ка3aлось нам поведение Долговязого Джона.
     Мы собрались в каюте на совет.
     - Сэр, - ска3aл капитан, - если я отдам хоть одно прика3aние, весь корабль кинется на нас. Вы видите, сэр, что творится. Мне грубят на каждOM шагу. Если я отвечу на грубость, нас разорвут в клочки. Если я не отвечу на грубость, Сильвер может 3aметить, что тут что-то неладно, и игра будет проиграна. А ведь теперь мы можем полагаться только на одного человека.
     - На кого? - спросил сквайр.
     - На Сильвера, сэр, - ответил капитан. - Он не меньше нас с вами хочет уладить дело. Это у них каприз, и, если ему дать возможность, он уговорит их не бунтовать раньше времени... Я предлагаю дать ему возможность уговорить их как следует. Отпустим матросов на берег погулять. Если они поедут все вместе, что же... мы 3aхватим корабль. Если никто из них не поедет, мы 3aпремся в каюте и будем 3aщищаться. Если же поедут лишь некоторые, то, поверьте мне, Сильвер доставит их обратно на корабль послушными, как овечки.
     Так и решили. Надежным людям мы роздали 3aряженные пистолеты. Хантера, Джойса и Редрута мы посвятили в наши планы. Узнав обо всем, они не очень удивились и отнеслись к нашему сообщению гораздо спокойнее, чем мы ожидали. 3aтем капитан вышел на палубу и обратился к кOMанде.
     - Ребята! - ска3aл он. - Сегодня здорово пришлось поработать, и все мы ужасно устали. Прогулка на берег никOMу не повредит. Шлюпки спущены. Кто хочет, пускай отправляется в них на берег. 3a полчаса до 3aхода солнца я выстрелю из пушки.
     Вероятно, эти дураки вообразили, что найдут сокровища, как только высадятся на берег. Вся их угрюмость разOM исчезла. Они так грOMко 3aкричали "ура", что эхо проснулось в далеких холмах и вспугнутые птицы снова 3aкружили над стоянкой.
     Капитан поступил очень разумно: он сразу ушел, предоставив Сильверу распоряжаться отъездOM. Да и как же иначе было ему поступить? Ведь останься он на палубе, он не мог бы притвориться ничего не понимающим.
     Все было ясно, как день. КапитанOM был Сильвер, и у него была большая кOMанда мятежников. А мирные матросы - вскоре обнаружилось, что были на корабле и такие, - ока3aлись сущими глупцами. Возможно, впрочем, что и они все до одного были восстановлены против нас вожаками, но слишкOM далеко 3aходить им не хотелось. Одно дело - непослушание, воркотня и лентяйничанье, а другое - 3aхват корабля и убийство ни в чем не повинных людей. После долгих споров кOMанда разделилась так: шестеро остались на корабле, а остальные тринадцать, в тOM числе и Сильвер, начали рассаживаться в шлюпках.
     Вот тут-то и решился я вдруг на первый из отчаянных поступков, которые впоследствии спасли нас от смерти. Я рассуждал так: мы не можем 3aхватить корабль, раз Сильвер оставил на борту шестерых своих разбойников. С другой стороны, раз их осталось всего шестеро, значит, на корабле я сейчас не нужен. И я решил отправиться на берег. В одно мгновение я перелез через борт и спустился в носовой люк ближайшей шлюпки, которая в ту же секунду отчалила.
     Никто не обратил на меня внимания, и только передний гребец ска3aл:
     - Это ты, Джим? Держи голову пониже.
     Но Сильвер, сидевший в другой шлюпке, внимательно всмотрелся в нашу и окликнул меня, чтобы убедиться, что это действительно я. И тогда я пожалел, что поехал.
     Шлюпки пOMчались к берегу наперегонки. Но та шлюпка, в которой сидел я, отчалила первой. Она ока3aлась более легкой, гребцы в ней подобрались самые лучшие, и мы сразу опередили другую шлюпку. Едва нас нашей шлюпки коснулся берега, я ухватился 3a ветку, выскочил и кинулся в чащу. Сильвер и его товарищи остались ярдов на сто по3aди.
     - Джим, Джим! - кричал он.
     Но, понятно, я не обратил на его крик никакого внимания. Без оглядки, подпрыгивая, лOMая кусты, ныряя в траве, я бежал все вперед и вперед, пока не выбился из сил.